Медиум

– Вы поверили, – сочувственно кивнул Фельдман, – Трудоемкое занятие – убивать детей, внуков, правнуков. Никто не станет этого делать. Но ладно, вы поверили. Всюду клин. Пережили, настроились. Привели в исполнение… Я все могу понять, Полина Юрьевна, могу простить, Бог вам, как говорится, судья, но вот то, что вы решили подставить посторонних людей, прибывших для того, чтобы вам помочь – такого, извините, простить не могу. Вам придется нести ответственность. Вы ждали момента. Прибрали поднос, на котором остались наши бокалы. Вошли в нашу комнату в наше отсутствие – собрали волосы, обильно выпадающие из моего товарища. Вам не откажешь в изворотливости. Настал момент. В чем вы вошли к мужу – в тонких кружевных перчатках? Не важно. Без подноса, так удобнее. Сели на кровать, поговорили. Анатолий Павлович отложил журнал. Он чувствовал слабость. Вы подняли его, дали выпить. Потом стояли у окна, ждали, пока все закончится. Возможно, поплакали. Рассыпали волосы по дивану и по телу, зная, что немецкая полиция отличается скрупулезностью и аккуратностью в сборе улик…

– Что вы будете делать? – женщина подняла голову. Ее лицо превратилось в дряблую маску. «Действительно, что мы будем делать?» – спохватился Вадим. Полиция после учиненного тарарама вряд ли станет их слушать, тюрьма обеспечена – за сопротивление, за насильственное удержание человека, а в тюрьме может всякое случиться…

– Бежать, – вздохнул Павел, – Поплетемся рысью как-нибудь. Составите компанию, Полина Юрьевна? – Фельдман невесело подмигнул, – В качестве гаранта нашей безопасности?

– Вам отсюда не уйти…

– Вранье, – резко среагировал сыщик, – Некоторые шаги просчитываются, – Фельдман шагнул к ванной комнате, шлепнул выключателем, распахнул дверь, – Помнишь, Вадим, я поставил тебя на стрем? Так вот, я забежал не только в опечатанную спальню, но и в хозяйские апартаменты, по счастливому стечению оказавшиеся не запертыми. Дом построен богатыми людьми, – сказал я себе, – Здесь должен быть запасной выход. Пусть он не бросается в глаза, но он есть. Интуиция, ничего нового. Пожалуйста, – он эффектным театральным жестом отпихнул ногой резиновый коврик. Открылась крышка люка в створе, кодовый утопленный замок, – Ничего, кроме правды, Полина Юрьевна. Куда ведут пути-дорожки? В сад, подвал, летнюю кухню? Код не забыли, нет?

– Три шестерки… – умирающим голосом прошептала женщина, – Анатолий Павлович когда-то посчитал, что это забавно… Спуск проходит мимо кухни, между ними тонкая стенка, полуподвальная дверь выходит в сад из восточного крыла здания. Она не бросается в глаза, возможно, заржавела изнутри. Мы ни разу не пользовались этим ходом, но Анатолий Павлович периодически его проверял, что-то смазывал, возвращался весь в паутине. Код на выходе аналогичный… Послушайте, молодые люди, – старуха подняла голову, в ее взоре появилось что-то осмысленное, – Уходите, я не буду препятствовать. Для меня все кончено. Я поговорю с полицейскими, расскажу им всю правду. Вы можете мне верить…

– Не прокатит, Полина Юрьевна, – возразил Фельдман, – Не откажите еще немного побыть нашим гарантом. Накиньте на себя что-нибудь, туфельки там на меху… Респираторы, надеюсь, не понадобятся?

– Потрясающе, – шептал Фельдман, отнимая трубку от уха, – Гюнтер сидит в машине в двух кварталах отсюда. Говорит, машина не заводится. И что делать?

– Ну, не знаю, – Вадим пожал плечами, – Можно цветы ей подарить. Но он же как-то приехал сюда?

– Он приехал восемь часов назад. Конечно, делать было нечего, крутил музыку на севшем аккумуляторе… Тьфу. Ладно, если гора не идет к Магомету…

– Придется самим прокладывать дорогу, – вздохнул Вадим, – Прорвемся, сыщик. Дадим пинка твоему горе-приятелю и его машине…

Ночное небо было чистое, как слеза. Звезды переливались новогодними гирляндами. Цветочные запахи насыщали остывающий воздух, щекотали ноздри. Глубоко в носу зарождалось предательское желание чихнуть. В саду пока еще властвовала тишина. Из дома доносились приглушенные крики. Что-то треснуло, посыпалось, возопила луженая глотка. В ходе операции по освобождению заложников полиция несла чувствительные потери.

– Вставайте, Полина Юрьевна, – сказал Павел, – Прогулка по свежему воздуху продлевает жизнь, но лучше не лежать во сырой земле. Поддержим даму, товарищ?

«Ничего, пусть привыкает», – со злостью думал Вадим.

Они уже почти пробились через заросли запущенного сада, когда затряслась дверь, подпертая снаружи ломом. Опозоренную полицию поджидало очередное разочарование.

– Здесь неподалеку задняя калитка… – женщина тяжело дышала, хваталась за сердце, – Там код такой же, как и везде, его знают только охрана и мы… с Анатолием Павловичем… Не знаю, работает ли сегодня сигнализация…