Медиум для банкира

«Это ненадолго, – встрял Индис, и ко мне вернулось ощущение его эмоций. Самодовольство и радость. – Пистолет при себе у Обухова. Прямо за поясом брюк, как у крутого копа или бандита. Сейчас еще пара резких выпадов и хана твоему Конту. Не убьет, но стволом в рожу натычет. Патриций и деньги из сейфа достанет, и бумаги подпишет – все сделает».

«Долго ждал, чтобы позлорадствовать?»

«А как же? От самых ворот терпел».

Мой страх перебивал радость духа и волнами дрожи прокатывался по телу. Если Обухов достанет пистолет, он и выстрелить может. Просто так, чтобы припугнуть. А пуля открикошетит от стены и попадет в Сергея.

«Какая прелесть, – упивался ситуацией Индис. – Скорей бы. Я скандировать буду. Стреляй! Стреляй!»

Перебор был, даже для него. Я вцепилась в косяк двери и чувствовала, как пол уходит из-под ног. Коридор заволакивало туманом. Густым, молочно-белым и холодным. Предсказание попугая, подаренная жизнь. Обухов будет стрелять.

– Да пошел ты, хлыщ московский, – психовал он, – я таких как ты на зоне раком ставил. Плати бабки!

Я услышала его. Тихий металлический щелчок взведенного курка. Ствол направлен в грудь Сергея. Рядом никого, кто мог бы защитить. Вальшевский с места не сдвинется. Зачем ему лезть под пули? А я за дверью. Два удара сердца, три.

Под каблуком хрустнул сухой комок земли, я шагнула к узкой щели приоткрытой двери и взялась за ручку. Страха не было. Только ощущение густой ваты, которой обложили тело. Каждое движение через неё. Невыносимо медленно и долго.

Моя узловая точка, мой момент истины. За меньшее убивают в темном переулке, а Обухов давно не понимает, что творит. Не нужно веры, что ничего плохого не случится. Я просто должна его остановить. Хотя бы повиснуть на шее и помешать прицелиться.

Четвертый удар, пятый.

«Наташа, стой! Ты все испортишь! Еще есть шанс, что стрельбы не будет, а нападешь со спины, точно курок дернет!»

Изга прав, мы обречены на одиночество. Конт – один на весь мир, кто принял меня и захотел остаться рядом. Больше никого не будет. Узловая точка, момент выбора. Или дух в голове, или любовь. Я выбрала Сергея.

«Тебя убьют, дура! Сама под пули лезешь!»

Шестой удар. Шаг.

Солнце из окна кабинета накрыло светом с головой, помешав смотреть. Впереди темное пятно спины, обтянутой пиджаком, и где-то рядом рыжий всполох волос Вальшевского. Я не летела, я падала и пыталась поймать выставленную вперед руку с пистолетом. Шаг, еще шаг.

«Наташа, ложись! – заорал дух так, что заполнил собой все моё сознание. – Вправо! Падай вправо! Вальшевский!»

Рыжая молния вспыхнула совсем близко. Руки в зеленых рукавах пиджака промахнулись мимо меня. Я увидела движение. Не поймать хотел, а оттолкнуть. Убрать с дороги. Чтобы не мешала? Кому? Обухову?

«Стул! – надрывался Индис, – толкни стул! Слева!»

Роботом выполнила приказ. Взгляд, бросок и стул полетел под ноги Вальшевскому. Так удачно, что управляющий упал. Рядом сложился пополам Обухов и сверху на него взгромоздился Конт. Столько грохота вокруг и ни одного выстрела.

«Пистолет в трех шагах от тебя. Хватай! Скорее!»

Холод металла тяжестью лег в ладонь. Оружие готово стрелять, оставалось выбрать жертву. Я повела ствол вправо. Туда, где под весом патриция хрипел Обухов, но Индис сделал то, чего от него никто не ждал, не смог объяснить шаман и не предугадал попугай в центральном парке.

«Не тот враг. Целься в Вальшевского. Он все затеял».

Мне хватило мгновения, и вера в духа-помощника вернулась. А эхо правды отразилось испугом в зеленых глазах ирландца.

– Стой на месте, Антон, – глухо сказала я. – Не двигайся.

Вальшевский будто примерз к полу. Я не знала, что чувствуют, заглядывая в аккуратный кружок ствола пистолета, даже представить не могла. Управляющий бледнел. Веснушки проступали на лице яркими пятнами и казались брызгами крови. Рядом с Обуховым остро пахло потом. Он возился и пыхтел, но уже не пытался взбрыкивать, как лошадь под седлом.

– Наташа! – окрикнул Конт, не отпуская бандита. – Отойди к стене, пожалуйста. Дальше. Еще дальше.

Я пятилась назад, внимательно слушая подсказки духа. Во взгляд Вальшевского вернулся разум и лицо свела судорога. Я думала, так кривить губы только актеры умели. Нарочито и театрально. Но, Антон, на самом деле, то смеяться собирался, то плакать.

– Ай, какая переводчица. Огонь! И швец, и жнец, и на дуде игрец. Офицер ФСБ? Как прикажете обращаться? Господин майор? А по возрасту и не скажешь. Причуда природы – в тридцать лет выглядеть на двадцать? Или достижения пластической хирургии и современной косметологии?

«Пистолет крепче держи, – зудел Индис. – Следи, чтобы ствол не мотало из стороны в сторону. Ну же, увереннее. Оружие дает власть и ощущение собственной крутизны. Тебе должно понравится. Палец на курке не шевели! Он мягкий, можешь случайно надавить».

– Наташа, что происходит? – спросил Конт.

Один против всех, и все на одного. Под чужими взглядами не легче, чем под обстрелом. Все время хочется пригнуться и сбежать.

«Помогай уже, к тебе вопрос. Я понятия не имею, что происходит».