Медленнее, ниже, нежнее…

Я смотрела, как по стеклу, словно слеза по щеке, катилась большая капля. По пути она вбирала в себя других, более мелких, застывших и слабых, у которых не было сил двигаться дальше. Она же, становясь толще и тяжелей, все ускорялась, но, тратя себя на то, чтобы оставить след на стекле, снова худела, замедляясь, пока не встречала очередную ослабевшую подругу, которой можно подкрепиться. Я назвала хищную каплю «Капа» и стала следить за её жизнью. Капа уже прилично продвинулась способом слияния и поглощения, когда в кабинет вернулась Света, внеся с собой легкий запах чужих духов и мыла «дуру». Я хотела познакомить ее с Капой, но Света сразу начала говорить:

– Ты так красиво сказала про море, Танюх… Я все повторяю эту фразу… Какой кайф плыть, не чувствуя, где кончаешься ты и начинается море, уходящее в небо…

– Спасибо.

– Да это я за себя радуюсь. У меня даже созрел тост: давай выпьем за мой асфальтоукладчик. Вот была я – обычная женщина, работа-муж-ребёнок, а он проехал, и стала я причудливой формы. Стала думать и чувствовать иначе, открывать себя, слышать необычные фразы, видеть интересных людей. Не было этого раньше. Я не умела всего этого видеть и слышать. И всё же странно, что мы с тобой так похожи…

– Почему?

– Потому что мой асфальтоукладчик сделал мне эксклюзивный перелом мозгов. У тебя ведь не было такого. Или было?

– Ну, если с техникой сравнивать, то на мне не асфальтоукладчик размялся, а, пожалуй, бетономешалка. И фразу, ту, которая тебе понравилась, она произнесла, то есть, ОН. Самец бетономешалки. Это он сказал мне: «Когда ты рядом, я не понимаю, где кончаешься ты и начинаюсь я». Моя фраза про море – всего лишь, как сейчас говорят, римейк. А выпить за строительную технику – это мы завсегда! Там еще осталось чего?

Света взболтнула бутылку, прищурив один глаз, и оценила:

– За технику хватит! – Разлив вино, она, глядя мне в глаза, попросила: – Расскажи мне про самца бетономешалки. Я все-таки специалист по строительной фауне.

Я внутренне съёжилась от её предложения. Желание вывалить всё немедленно в мельчайших подробностях и нежелание делиться самой любимой болью боролись во мне. Я почему-то вспомнила серые оспинки риса, торчавшие из моих тефтелек, словно следы борьбы фарша с разумом или чувств с рисом…

– Хорошо, попробую, – согласилась я. – Познакомились в интернете. Он зарегистрировался на сайте знакомств, нашёл там меня и удалил анкету. Словно специально за мной зашёл. За несколько месяцев обтрахали чуть ли не все почасовые гостиницы в Москве. И с каждым разом всё лучше и всё ближе. И потом вдруг: «я боюсь наших отношений, я чувствую, что ты нужна мне все больше, я не хочу ни от кого зависеть, не получается у нас с тобой ни к чему не обязывающий перепих, слишком сильные чувства» и проч. С того момента не виделись. Уже больше года. Только смс. Собственно, и вся история. Когда я прочла в телефоне его первое «нам надо остановиться», я возвращалась с дачи в автобусе. Водитель автобуса поехал у меня в одну сторону, а пассажиры автобуса в другую. Не помню, как я до дома добралась и не помню, чтобы эскалатор в метро когда-нибудь ещё двигался по синусоиде.

– Что потом было?

– Он написал «как ты?» или что-то типа того. Я ответила. Начали переписываться, но больше не встречались. Только по смс и по почте.

– И о чём же эти смс и письма?

– Да всё о том же. Я пристаю, он держит оборону.

– Получилась история: встретились – умерли в один день. А где жили-были?

– Да вот и получается, что и не жили и не были… Встретились, почувствовали, что хочется никогда не отпускать друг друга и испугались. Он испугался. Вот только фразы в телефоне и остались: «так хочу к тебе», «напиши мне хоть буковку», «мне ни с кем не было так хорошо как с тобой», «как так получилось, что ты не моя жена», «ты такая разная, ты бездонная», «когда ты рядом, я не понимаю, где кончаешься ты и начинаюсь я»… Только фразы и боль…

– Он испугался, а ты?

– А я… не знаю… Знаю только, что не могу без него…

– Может, он ждёт от тебя, чтобы ты сама приняла какое-то решение, а он уж будет покорно следовать. И боится, конечно! Это ж какую ответственность на себя брать придётся. Тут уж всё в твоих руках. Нужен он тебе – бери, а хочешь – помусоль. Что-то разрулится, а может тебе надоест. Любой роман должен иметь логический конец. Либо «прощай», либо снова Мендельсон.

– Какой в жопу Мендельсон, Свет! У него жена, трое взрослых детей, внучка. И «прощай» не хочу. Так и сижу как собака на соломе. На маковой.

– Сиди, Танюш, наша солома, что хотим, то и делаем! – с жаром произнесла Света, прижав пальцем кулон к ключице. – Захотим, будем в любовь играть, в сильные чувства верить, а захотим новую постелим! А то ишь – «сильный пол», «нас выбирают», а как решение принять, сразу в сомненьях чувственных. Только дашь им понять, что влюбилась – в момент начнут верёвки вить. Им же главное завоевать, а что потом с добычей делать, их в школе не учили. Так что тут два варианта: либо он тебя на удочку, либо ты его томагавком!

Её рука так и осталась на ключице, пальцы нервно теребили кулон.