Медленный скорый поезд

Это был его прокол. Немыслимый для него, так, а все ж. И не верил, не мог поверить в случайность происшедшего, башка у него так устроена, что не верит в случай, а всегда ищет его причину. Хотя тут искать ее негде. Кому, какому такому врагу могло понадобиться, чтоб Марина отстала от поезда именно в Иркутске? А не, к примеру, в Новосибирске. Или того хуже: в каком-нибудь проезжем Красножопинске, где стоянка поезда — три минуты, а выбраться оттуда самостоятельно — это ж какой фарт иметь надо! А здесь… Ну отстали, не велика беда, и впрямь догнать возможно, было такое в его биографии, и получалось ведь…

А Марина не унималась:

— Догонять? А на чем? На самолете? А здесь есть аэропорт? А я на самолете не смогу! А как же наши вещи? А наше купе не займут?.. — И так далее.

Самолет — это вряд ли, думал Пастух, скорее — вертолет. Но Марина летать не может. У нее что-то вроде клаустрофобии, как она рассказывала. Значит, наземный вид транспорта. А какой? Ничего, кроме авто, в голову не идет. Так и авто подошло бы, догнали бы экспресс рано или поздно, но что здесь с автодорогами? Пастуху ни разу в его разнообразной жизни как-то не пришлось путешествовать по Восточной Сибири за рулем авто. Впрочем, по Западной — тоже, не говоря уж о «северах».

Поезд идет со средней скоростью… что-то около шестидесяти пяти километров в час. Вертолеты разных моделей разных конструкторов имеют разную скорость, но самые резвые, как помнил Пастух, могут держать ее под триста кэмэ, американский «Хьюз-77», например… Есть шанс догнать. Есть он, есть — этот плохо пока видный шанс… Хорошо бы, чтоб под триста, но вряд ли в этом районе найдутся такие. Разве что у вояк. А варианты? Нет иных вариантов, сам себе сказал Пастух и сам в сказанное поверил. И выхода иного не было.

Как на войне: если нет выхода из ситуации, измени ситуацию.

И вертолет по ощущениям — это никак не самолет. Хорошо б Марину в этом убедить…

— А почему мы не вернемся обратно к начальнику вокзала?

Марина продолжала задавать вопросы, ответы на которые Пастух знал, но понимал, что они не убедительны для Марины. Почему-почему? Да потому! Чуял он так! А объяснить чуйку не умел, слов таких не выучил. Ну как объяснить ей, что, не исключено, милый начальник вокзала с не менее милым советником представителя «железки» намеренно сорвали их с перрона и залучили в кабинет. И, не исключено, стрелки местных часов вручную передвинули… Бред? Разумеется. Это уже походит на mania grandioza. Но в каждой такой бредятине есть хоть махонькая, но доля истины. Пастух терпеть не мог сюрпризов. А что есть нынешний приз как не сюрприз, извините за скверную рифму?..

Все, стоп! Домыслы — к чертовой матери! Потом, позже минутку найдем — помозговать. А на сей момент имеем в исходнике скорость поезда и скорость вертолета. Поезд на этой своей скорости катит сейчас к близкому Иркутску-сортировочному, где, как помнил расписание Пастух, стоит десять минут. Потом, где-то через сорок с чем-то минут, — Ангарск. Потом — станция Зима, в семнадцать сорок четыре. Итого в запасе до Зимы — четыре с половиной часа. Примерно. Внятное время, четверок многовато. Но абсолютно реальное. Значит — вертолет. Допустим, не самый быстрый. На каждый час лета есть запас скорости: примерно где-то около пятидесяти километров в час запас. Ну, плюс-минус что-то, не важно… Можно в общем-то и раньше догнать, в том же Ангарске, если поторопимся. Но это какой-то излишне пожарный вариант. Отбрасываем его, а в Зиме уж точно достанем экспресс, он отсюда до Зимы почти четыре часа ехать будет, любой под руку попавшийся вертолет сможет нагнать экспресс за это время.

Остается ответить на главный вопрос: где взять этот любой попавшийся?..

Можно, конечно, думать как-то иначе, но иначе Пастух не мог. Жизнь его, шедшая от одной войны до другой и так далее, не часто позволяла ему из предложенных вариантов выбирать наикомфортнейший. А в иных вариантах все по большей части — жопа. И вылезать из оной всякий раз если не с победой, так хоть бы без потерь, — это, блин, высокое мастерство, а может, даже и искусство. Вот и сейчас…

— Марина, я не знаю, почему мы опоздали на поезд. Часы на вокзале поспешили. Или у меня отстают. Или, может, какой-то сбой в расписании произошел, не знаю. Потом покумекаем. Да и не важно это уже… Есть факт: мы — в некоторой заднице. И вылезать из нее надо очень быстро.

— Это как? — спросила Марина.

В общем-то она особо расстроенной не выглядела.

— Как-как? Догонять придется. И время, и поезд.

— А на чем?

Пастух пристально смотрел на экранчик своего айфона и что-то быстро набирал в Интернете. Повторял про себя:

— На чем… на чем… на чем… — Глянул на Марину. Спросил: — А вы сразу умрете, если мы поднимемся в воздух? Или помучаетесь немного?

— Сразу умру, — быстро сказала Марина. — Но сначала помучаюсь. Я, правда, боюсь и выпадаю из действительности, когда пространство замкнутое. Иллюминаторы эти самолетные грязные навсегда и запаянные… Как тюрьма… Дышать очень трудно становится. А потом меня надо долго оживлять.

— Чем оживлять?