Медленный скорый поезд

— И что? — спросил. — Разожжем костер, сядем в кружочек и будем ждать, когда он набегается и вернется к нам, так? А если он решил… э-э… ну, эмигрировать сюда навеки, мы тоже здесь поселимся?.. Ну, допустим, как он спускался с «кастрюли», вы могли не заметить. Но как он пробежал мимо и никто даже глазом не повел? И на кой черт ему было бежать мимо, ведь он не мог вернуться… — Тут Пастух себя притормозил и спросил замогильным голосом: — Марина, где коробочка?

Марина встрепенулась, вскочила на ноги, закрутила головой, захлопотала:

— Где моя сумка? Где она? Я ее оставила здесь, где мы сидели и сидим, она была вот тут, прямо вот тут, около веток… — И победно: — Вот она! — Раскрыла ее, заглянула внутрь, засмеялась радостно: — И он вот! То есть «переходник» мой, вот он, родной, сейчас я его осмотрю, погляжу на электронный счетчик, сколько там переходов набежало, с нашим теперешним должно быть сто семьдесят семь, я утром проверяла — было сто семьдесят шесть, а мы сюда переместились — и на один переходик больше стало, то есть сто семьдесят семь… — Примолкла на секунду, глядя на счетчик, и внятно, громко произнесла: — Мать вашу… — Подняла голову, сказала: — Сто семьдесят восемь переходов. Он ушел.

И опять села и закаменела. Мир, похоже, рухнул.

Можно было, конечно, ей посочувствовать, но времени на то не имелось.

— Марина, — заорал Пастух, — очнитесь! Мы все живы, здоровы, веселы и прекрасны. Скажите: мы сможем вернуться назад, домой?.. — Он уже поезд домом считал, да другого дома пока и не было.

— Зачем вы кричите? — вскинула голову Марина. — Я не глухая. Сможем, конечно… Все работает…

— Так чего вы печалитесь? Ну, вернулся он. И мы вернемся. И поймаем его, это уж моя головная боль… В чем проблемы?

Марина смотрела на него мертво и как-то страшненько.

— Муж говорил, говорил всегда: не дай Бог пульт попадет в чужие руки. Это будет беда…

— И где беда? — Пастух старался быть мягким, нежным и точным в словах. Короче, говорил, как с ребенком малым. — Ну, сбежал он от нас в наш реальный мир, ну, добавил единичку к общему количеству переходов. Ну и что с того? Солнце погасло? Баки эти гребаные расплавились?.. Слим подсмотрел, что вы делаете, повторил манипуляции и — уже дома, то есть в поезде. Хотя может быть, что уже и не в поезде, а взял вещички и — всем спасибо… А мы сейчас еще раз воспользуемся пультом и тоже окажемся в родном вагоне. И если Слим все-таки там, я его лично убью — причем сразу! — сожгу и развею пепел по ветру из окна вагона. Договорились?

Вроде бы пошутил, но все примолкли. Этакая минута молчания в память оскверненной коробочки-пульта и параллельно — анафема осквернителю.

Минута прошла, и Пастух молчание нарушил:

— А как он сумел переправить себя, а, Марина? Или он когда-то подсмотрел, как вы работаете с пультом? Могло такое быть?

Марина чуток подумала, сказала:

— Могло, наверно. Я не помню. Я ж пульт никуда не прячу, он все время на виду. Как и урна… Мне теперь что ж, все в чемодан прятать и запирать его?..

— Прятать и запирать, — сказал Пастух. — Урок мы поимели. Глупо обещать, что впредь все станут осторожными, но все же, коллеги, все же… Поехали, Марина, здесь мы сделали, что могли… — Усмехнулся, поправился: — Точней, не сделали, что могли бы… Ну, нам еще ехать и ехать. Хорошо бы и впрямь без Слима.

И они, как и наказано было, поехали. Коробочка работала идеально.

Маринино купе, в котором они оказались, было заперто. Проводница, видать, закрыла его за временным неимением пассажиров. А они — вот они. И им уже тесно.

— Надо бы узнать, где мы едем, — сказал Пастух, открыл дверь и пошел к проводнице Лизе.

Их не было в вагоне часа два с какими-то минутами. Всего-то. За окном вагона опять бежали прирельсовые лесополосы, небо было голубым и с кучевыми мятыми облаками, по расписанию поезда впереди ожидался славный город Тюмень, а ходу до города осталось один час и пятьдесят с копейками минут.

Время-то мелькнуло — как не было его вовсе…

А Слима не стало. Похоже, что обратно в поезд он не попал. А куда попал — это жизнь наверняка покажет.

— Надо обмыть, — сказал Пастух.

Он имел в виду все: отбытие из вагона в не такое уж и параллельное пространство, не такое уж и сладкое пребывание там, не такое уж и пышное празднование их возвращения в вагон. Одно позитивно: «коробочка» Марины работает без проколов, а хоть и не просчитано, так все равно интересно. Пусть и — в данном случае — безрезультатно.

— Я принесу, — сказала понятливая Лиза. — Вы будете в купе у Марины?.. — Ответа не ждала. — Я вправду мигом… — И понеслась в вагон-ресторан.

— Ты приглашена, — крикнул ей вдогонку Пастух и пошел к Марине.

А там, естественно, кучковались все путешественники. За исключением Слима.

Пастух сел рядом с Мариной и сообщил приятное:

— Минут через пятнадцать начнем обмывать наше возвращение. Лиза побежала в ресторан, что заказать — она, полагаю, сообразит.

— А долго еще ехать? — спросила Марина.

Не летняя тоска была в ее голосе. Да и то понятно: на немолодую женщину да столько событий — с ума сойти!