Мэдмакс

— Ясно. — Макс кивнул вперед. — Снова деревья и все спокойно, значит, не тревожатся. Была бы засада, то не тащились, а гнали бы нас вперед, чтобы взять с нахрапа и пока не опомнились. У них одна проблема — огнестрела нет, либо очень мало. Порох и свинец со сталью им не продают, остается только грабить. Если купца поймают на такой торговле, устраивают фейерверк.

— Это как?!

— Набивают сволочь порохом с двух сторон, так, чтобы не помер и поджигают прилюдно. Очень способствует распространению законопослушности.

— Действительно, — Рэд уважительно кивнула, — у нас мародеров на кол сажают, тоже прилюдно.

— Не у нас, — поправил ее Мэдмакс, — а на родине. Теперь ты наша и с нами.

— Как скажешь, — Рэд кивнула, — так они лезут с железками и стрелами?

— Да с чем они только не лезут, — проворчал Макс, — сраный Дикий Запад и закон фронтира.

— Само собой, что фронтира, — резонно сказала Рэд, — мы ж в нем и живем. Или на нем?

— На чем?

— На Фронтире. — Она уставилась на него. — Так называют эти вот ваш… наши чигири у Камня. Фронтир.

— Надо же, — Макс даже удивился, — ни разу не слышал. Спасибо.

Стоило поторопиться, чем они и занялись. Киберкони мерно выбивали рысь по грунтовке, справа-слева снова появились деревья и кустарник, степь, желтевшая выжженными проплешинами, разлеглась со всех сторон. Чуть дальше она резко закончится, Мэдмакс это помнил хорошо, закончится, уступив место густым деревьям и, тут да там, торчащим скалам, прячущим родину народа башкорт. Но пока степь царила повсюду, по-летнему жарко дыша в лицо.

Степь, седое, со стальным отливом, колыхающееся море, лежавшее вокруг, было спокойно и прекрасно. Густые светлые метелки ковыля, маленькие и пушистые головки типчака, изредка прореживаемые чертополохом и желтыми цветами шалфея. Запах трав, густой и обволакивающий, чуть сладковатый, с еле заметной горькой примесью полыни. Здесь, на юго-востоке, степь взяла свое. За последние сто лет никто не стремился вогнать лемех плуга в жирные, разваливающиеся под сталью ножа черноземы зеленовато-стального живого моря. Люди не могли себе позволить распахивать ее так, как раньше. И степь забрала назад все, положенное ей, принадлежащее по праву и отнятое людьми в прошлом. Обманчиво мирная, тихая и спокойная степь.

Солнце перевалило зенит. Трава, волнуясь под ветром, блестела своей, до конца не выгоревшей, стальной зеленью. Лишь кое-где травяное море пятнали яркие краски разнотравья. Пушистые метелки ковыля, густо торчавшего повсюду, дрожали под порывами, дующими с севера. На степь накатывала осень, но пока солнце, торчавшее ярко раскаленным гривенником на бездонном небе, жарило изо всех сил. Лохматые спины курганов вдалеке — выжигало, нещадно и яростно.

Дорога не петляла, деревья закончились, степь просматривалась, а Макс, наблюдая за округой, все же не мог отвертеться от мыслей про степняков. Чертовых ублюдков, жестоких, кровавых и, порой, прямо кровожадных. Пусть, конечно, и не по своей воле, если уж разбираться.

Банды из Степи лезли к границам Альянса постоянно. Сорока, город, приютивший отряд Белого, находился очень близко к южным пустошам, лежащим у древнего седого Яика. Там, в бескрайнем царстве ковыля, как говорили старики, во время Полуночной войны шарахнули чем-то таким, из-за чего нормальной жизни там не сохранилось.

Степь, покрытую стальной травой, населяли в основном кланы мутантов, остатки тех, кто выжил во время ужаса тех времен. Исковерканные подобия людей, ставшие из-за Прорывов совершеннейшими монстрами, жившими в основном только набегами и грабежами. Дикие, страшные, забывшие многое из того, что еще сохранялось в городах, жадные и голодные.

Мэдмакс помнил, как приезжавшие в город пограничники говорили, что, мол, их всех спасает только отсутствие у степняков нормального оружия. Если бы, как сказал уставший офицер с красными от недосыпа глазами, в степи нашлась хотя бы одна винтовка на троих, то тогда, наверное, все. И еще кочевники постоянно грызлись между собой, что тоже не давало им возможности объединиться в орду. Но если среди них нашелся бы кто-то, кто смог… пограничник тогда замолчал не договорив.

Несколько раз ему доводилось видеть живых степняков. Правда жили они недолго и не особенно весело. Захваченные в плен и привезенные в город, где их открыто и жестоко казнили на городской площади. Некоторые из них внешне отличались от горожан совсем чуть-чуть, некоторые же напоминали людей лишь очень отдаленно. И вот сейчас у него появилась возможность не просто увидеть их во время рейда… не, ни фига, в ближайшее время будет возможность даже и повоевать.

Когда грузовик добрался до МТС, они с Рэд уже сделали немало: проверили все развалины, выложили среди обломков, годных для защиты, настоящие ячейки для стрельбы, разметили места для установки растяжек, заодно насобирав по округе редкого жестяного, стеклянного и железного хлама. Моток ржавой, но вроде не ломкой проволоки, вытащенный Рэд из самых недр сложившегося кирпичного ангара-бокса, пришелся как нельзя кстати.