Медная пуговица. Кукла госпожи Барк

— Подумайте, товарищ полковник, ведь вас, именно вас и генерала зазвал в дом этот неизвестный человек. К вам явился он и умно разыграл роль маленького, беспомощного, ничтожного человечка, ищущего помощи у власти. Но возникает вопрос: а что случилось бы, если бы вы и генерал погибли? Что произошло бы? Рухнула бы Советская власть? Обессилела наша армия? Приостановилось бы наступление на фронтах? Нет, все это было бы по–прежнему, и только вместо генерала и вас пришли бы новые генерал и полковник, и работа управления шла бы своим чередом. Значит, винтики машины были бы заменены новыми, и она продолжала бы работать. Это знаем мы, это понимает и враг, а, судя по всему, он умный противник и не стал бы из–за, извините меня, мелочей ставить под удар свою организацию и жертвовать своими людьми. Значит, им нужны вы и генерал. А теперь подумайте, кто и почему так домогается вашего уничтожения? Повторяю, это мой вывод, мои предположения.

— Признаюсь, капитан, вывод ваш хотя и не лишен оригинальности, но не убеждает меня. Я не изобретатель сверхмощного оружия, не дипломат, решающий сложные проблемы, не химик, открывающий непреодолимой силы газы или яды… Я — обыкновенный советский офицер, каких тысячи, да, насколько мне кажется, и генерал тоже не из плеяды особо выдающихся военных деятелей нашей армии, чтобы немцам надо было охотиться за ним.

— Немцам? — переспросил Аркатов. — А вы уверены, что это немцы?

— А кто же? — глядя на него, спросил я.

— Не знаю… Вот это–то нам и нужно разгадать.

Он встал и, быстро пройдясь по комнате, вдруг остановился возле меня и коротко спросил:

— Вы знаете, что я нашел на трупе Красновой?

— Нет. А что именно?

В эту минуту, как и в прошлый раз, сильно зазвонил телефон.

— Товарищ полковник. Говорит майор медслужбы… — послышался в трубке голос начальника санчасти. — Происшествие… Обнаружена Краснова…

— Какая Краснова?

— Военврач санотдела… капитан Краснова, — продолжал взволнованный майор.

— Что за чертовщина! Да ведь она раздавлена машиной…

— Никак нет… она… — возбужденно докладывал майор.

Телефон смолк, разговор оборвался.

— Алло! Алло!.. — стуча по рычажку, закричал я. Мертвое молчание было ответом. Было ясно, что провод оборвался или был обрезан в момент нашего разговора. Аркатов, поднявшийся с места и молча слушавший мои слова, сказал:

— Вздор!.. Неправда!.. Краснова или та, кто прикрывался ее именем, убита…

— Не знаю… Начсанчасти только что доложил, что она жива.

— Действительно чертовщина, — засмеялся Аркатов. — Духи, которые бродили в доме, по–видимому, существуют, и к их компании теперь присоединилось и привидение убитой Красновой.

И мы побежали к машине, ожидавшей капитана у ворот.

В санчасти возле возбужденного майора и удивленных, ничего не понимающих сотрудников стояла полная высокая женщина с круглым, типично русским лицом. Она была в форме капитана медицинской службы.

— Вот, рекомендую, товарищ полковник, военврач Краснова, — разводя руками, сказал майор.

Поднося руку к пилотке, женщина отчетливо отрапортовала:

— Товарищ полковник! Гвардии капитан медслужбы Краснова прибыла к месту службы. Задержка в пути произошла ввиду…

Я остановил ее и, войдя в кабинет майора, спросил:

— Где вы были эти три дня?

— Четыре, товарищ, полковник. В субботу вечером, когда я ехала сюда из сануправления фронта, меня при въезде в город задержал комендантский патруль, отобрал документы и до сегодня держал под арестом.

— Причины задержания?

— Лейтенант, снявший меня с машины, сказал, что документы не в порядке и для выяснения пригласил в комендатуру.

— Сколько человек было в патруле?

— Двое. Лейтенант и солдат.

— А в комендатуре?

— Не знаю. Я даже не могу вспомнить, что произошло дальше, так как, когда меня повезли, уже в машине мне стало плохо… дальше не помню ничего… какой–то туман… Очнулась час назад в саду, на окраине города, откуда я добралась до санчасти. Я могу приступить к своим обязанностям? — спросила Краснова.

— Это дело вашего начальства, — указывая на майора, сказал я.

— Документы ваши у меня, вы их получите вечером, — сказал Аркатов. — Говорить о том, чтобы вы не распространялись об этом приключении, я думаю, не стоит, — закончил он, и мы вышли на улицу.

— Ну, как, товарищ полковник, узел распутывается? — спросил он.

Я пожал плечами.

— А по–моему запутывается.

— И да, и нет. Вы сейчас куда едете?

— Опросить погорельцев, жителей того проклятого дома.

— А я в комендатуру. Итак, до вечера у генерала.

Жильцы сгоревшего дома были переселены в пустовавшее здание почтамта. Всего было пять семейств: Градусова, того самого инженера, о котором говорил посетивший меня человечек, и четырех других. Тут был и рабочий пивоваренного завода Соломин, и пианист Приорин, и та самая Елизавета Львовна, на которую ссылался таинственный человек.

Конечно, никто из них даже и не слышал ни о каких «привидениях». На мой вопрос, кто из них жил в той стороне дома, где произошел взрыв и откуда начался пожар, жильцы ответили: «Никто», а инженер Градусов удивленно сказал: