Медное царство

Радимир поднялся и посмотрел Пересвету в глаза. Сказал так тихо, что его услышали только воины, стоящие очень близко:

— Спасибо, царевич, что заставил меня вспомнить о моем долге. Спасибо за то, что снял пелену с моих глаз. Теперь будто наяву я вижу все то зло, которое совершил по приказу царицы. Моя вина в том, что я был глух и слеп. Но теперь все будет по‑иному.

С этими словами Радимир развернулся к войску и закричал громким раскатистым голосом:

— Воины мои верные, воины мои славные! Коли есть среди вас те, в коих уже были ростки сомнения, коли были среди вас те, кто слушал одно только свое сердце, низкий вам поклон, братья, вы были правы, а я был неправ! Простите меня, братья мои!

И Радимир низко поклонился всем, перед кем считал себя виноватым. Затем он снова расправил плечи и продолжил:

— Те из вас, кто душой радеет за Медное царство, те из вас, кто остался верен царю нашему Елисею, вспомните былую присягу, сойдите с пути междоусобных войн с добрыми соседями! Все как один восстанем против сумеречного войска, дадим отпор коварному владыке Еруслану, который решил захватить наши земли!

Словно волна прошла по медному полчищу. — говорили все, кричали все, сомневались все, не было только равнодушных. Как один все воины пали на колени и восславили царевича Пересвета, который изгнал прочь сомнения и тревоги. Воины славили царя Елисея, каялись в содеянном зле и были готовы грудью защищать свое царство хотя бы и от самого страшного воинства на земле.

— Готовы ли вы, славные воины Медного государства, пойти в бой, последний бой с царем Ерусланом? — закричал Пересвет, когда волнение немного улеглось. — Готовы ли вы расстаться с жизнью, защищая свой дом и свой край?

— Готовы! Да здравствует царь Елисей! — вразнобой проревели тысячи голосов. — Да славится Медное царство!

— Готовы ли вы присягнуть мне в верности, готовы ли вы пойти за мной навстречу смерти и славе?

— Смерть! Слава! Слава царевичу Пересвету! — взывали воины. — Слава! Слава! Слава!

— Готовы ли вы… — охрипшим голосом закричал Пересвет, но замер на полуслове, потому как над его головой закружила темная тень, которая все приближалась и приближалась и наконец оказалась огромным черным вороном. Птица, сделав пару кругов над ними Радимиром, обернулась вдруг царицей Рогнедой.

— Здравствуй, любезный сын, — усмехнулась она, — вот мы и встретились наконец, мой несравненный Пересвет!

— Ты не мать мне боле! — тихо проговорил Пересвет. — Ты убила сестру, ты околдовала отца…

— Он не отец тебе, — перебила его Рогнеда, — князь Ингвар твой отец!

— Пусть так, — Пересвет сурово нахмурился, — если ты пришла, чтобы убить меня, что ж, убей! Убей, как убила и сестру мою Радонику.

— Я не убивала ее, глупец, — расхохоталась Рогнеда, — но убила бы, знай, как она отплатит мне после всего, что я для нее сделала! Но покорись же сейчас, блудный сын мой, дурной сын, покорись и восславь мое владычество!

— Тебе недолго осталось властвовать, — усмехнулся Пересвет, — еще немного, и царь Еруслан убьет тебя и покорит все наше царство.

— Убьет? Убьет ли? — только и рассмеялась царица.

И тут взошло солнце. Стрелой промчался красный всадник Ярополк, осадил коня у самых медных ворот и встал рядом с Иваном, изумленно наблюдая за странными событиями, творящимися у стен Медного царства.

— Убьет! Меня! — хохотала Рогнеда, рассыпая черные перья, не до конца сошедшие с рук, которые еще недавно были крыльями. — Да неужели вы, — она обвела безумным взором и медное войско и толпу горожан, собравшихся у ворот, — неужели вы все думали, что я настолько глупа?

Рогнеда, уперев руки в боки, хохотала, сверкала глазами и встряхивала головой, да так, что толстые косы били ее по спине. А на западе тем временем гремел гром, надвигалось что‑то огромное, земля дрожала под богатырской поступью. Сумеречное войско — страшное, темное полчище тенью наползало на Медное царство. Толпа отхлынула от ворот обратно, с криками и плачем спасались люди, прятались кто где — по подвалам и каморкам, на чердаках и в подполье. Воины обошли город с юга и остановились напротив медного войска, ожидая команды. Впереди, на сером, как дождь, коне ехал царь Еруслан, закутанный в черный плащ так, что видны были только глаза. Он лихо проскакал между двумя войсками и остановился напротив Рогнеды, которая улыбалась и протягивала ему руки.

— Здравствуй, Еруслан!

— Здравствуй, Рогнеда, — ответил он приглушенным голосом и, спешившись, привлек ее к себе, — как же я рад вновь видеть тебя!

— Сегодня день нашей славы, Еруслан, — с волнением проговорила она, — мы должны запомнить его! — И с этими словами Рогнеда обернулась к сумеречному войску: — День славы!

— Славы! — откликнулись воины хором. — Слава государю Еруслану!

Еруслан молча всем поклонился и, увидев царевича Пересвета, усмехаясь, крикнул ему:

— Что, Пересвет? Отчего не порадуешься ты вместе с матерью своей, прекрасной княжной Рогнедой?

— Нечему радоваться ныне, — понуро ответил Пересвет, все еще не понимая, что задумала царица, — коли суждено земле обагриться нынче горячей кровью — да будет так.