Медный всадник

Александр лежал на спине. Перед ним стоял доктор и что-то говорил по-русски. Александр сосредоточился на голосе. Да. Доктор. Что он говорит? Ведь Александр не понимает по-русски.

Немного позже слова вдруг обрели смысл. И русский больше не казался иностранным.

– По-моему, он приходит в себя. Ну как вы?

– А как было? – с трудом выговорил Александр.

– Да не слишком.

Александр огляделся. Он лежал в большом квадратном помещении, заставленном койками с ранеными. Между койками был узкий проход.

Он попытался было разглядеть медсестер, но доктор снова сказал что-то. Александр с трудом взглянул на него, не желая отвечать на вопросы.

– Как долго?

– Месяц.

– Что со мной было?

– Не помните?

– Нет.

Доктор сел на койку и очень тихо сказал на правильном, невероятно родном английском:

– Вы спасли мою жизнь.

Александр вдруг припомнил. Лед. Полынья. Холод. И слабо качнул головой.

– Только по-русски пожалуйста. Не хотелось бы терять свою жизнь в обмен на вашу.

– Понимаю, – кивнул доктор, стиснув его руку. – Вернусь через несколько дней, когда вам станет лучше. Тогда и расскажете все. Я здесь ненадолго, но можете быть уверены, я не покину вас, пока не выйдете из леса.

– О чем только вы думали, когда выбегали на лед? Для этого есть санинструкторы.

– Знаю, – кивнул доктор. – Я и собирался спасти санинструктора. Как, по-вашему, кого вы взвалили мне на спину, когда тащили к тягачу?

– Ну и ну.

– Да. Тогда я первый раз увидел бой. Представляете? – улыбнулся доктор. Типично американская широкая улыбка.

Александру захотелось улыбнуться в ответ.

– Никак наш засоня-пациент пришел в себя? – раздался жизнерадостный голос. Рядом появилась брюнетка-медсестра с черными глазами-пуговичками и грудью навыкате. Нагнувшись, она пощупала его пульс. – С возвращением, парень! Ну и повезло же тебе. Меня зовут Инной.

– Повезло? – тупо повторил Александр. Счастливым он себя не чувствовал. – Почему у меня полный рот ваты?

– Никакой ваты. Просто весь месяц вас держали на морфии. Только на прошлой неделе начали снижать дозу. Боялись, что вы привыкнете.

– Как вас зовут? – спросил Александр доктора.

– Мэтью Сайерз. Я здесь с Красным Крестом, – пояснил он и, помедлив, добавил: – Я был кретином и за это едва не заплатил жизнью.

Александр снова мотнул головой и оглядел палату. Все тихо. Может, ему приснилось? Может, она ему привиделась?

И вообще привиделось все, что было с ней связано?

Ну не здорово ли? Ее никогда не было в его жизни. Он никогда не знал ее. Можно вернуться к прошлому. К тому человеку, которым он был.

А каким он был? Тот человек мертв. И Александр его не знает.

– Снаряд взорвался прямо сзади нас, и вас ударило осколком, – пояснил доктор Сайерз. – Вы врезались в грузовик и упали. – Его русский был не очень хорош, но он упрямо продолжал: – Я звал на помощь. Не хотел уходить, но… скажем так, нам срочно нужны были носилки. Одна из моих сестер вышла на лед, чтобы помочь, и представляете, сразу легла и поползла. Я так и сказал ей: вы в три раза умнее меня. Но дальше начались чудеса. Она догадалась толкать перед собой коробку с бутылками плазмы.

– Плазмы?

– Это жидкая часть крови. Хранится дольше, чем сама кровь, прекрасно замерзает, особенно в вашу ленинградскую зиму. Просто чудо для раненых вроде вас. Заменяет жидкость, которую вы теряете, и можно дотянуть до переливания крови.

– А мне… требовалась замена жидкости?

Медсестра весело потрепала его по плечу.

– Да, майор, можно сказать и так.

– Послушайте, сестра, – вмешался доктор Сайерз, – у нас в Америке есть такое правило: никогда не расстраивай пациента. Вы с таким знакомы?

Александр остановил доктора:

– Плохи были мои дела?

– Да уж, выглядели вы не слишком. Я оставил с вами сестру, пока сам… сам пошел… вернее, пополз, – улыбаясь, поправился доктор. – Пополз за носилками. Не знаю как, но она помогла мне нести их. Взялась за тот конец, где лежала ваша голова. После того как мы дотащили вас до берега, вид у нее был такой, что ей самой бы плазма не помешала.

– Если снаряд взорвется поблизости, все равно, ползете вы или нет, вам конец, – «утешил» Александр доктора.

– Это вам едва не пришел конец, – обиделась медсестра.

– Это вы помогали доктору? – благодарно пробормотал Александр.

– Нет, я работаю здесь, далеко от передовой. Я не в Красном Кресте.

– Я привез с собой сестру из Ленинграда. Она вызвалась добровольно, – улыбнулся доктор.

– Да? А из какой больницы?

Он чувствовал, что снова начинает расплываться… таять…

– Из госпиталя на Греческой.

Александр, не сдержавшись, громко застонал от боли. И не унимался, пока Инна не сделала ему укол морфия. Доктор, внимательно наблюдавший за процедурой, спросил, все ли в порядке.

– Доктор, та сестра, что приехала с вами…

– Да?

– Как ее зовут?

– Татьяна Метанова.

Тоскливый звук сорвался с губ Александра.

– Где она сейчас?

Сайерз пожал плечами:

– Лучше спросите, где ее нет? Думаю, строит железную дорогу. Знаете, мы прорвали блокаду. Шесть дней спустя после вашего ранения. Оба фронта соединились, и одиннадцать тысяч женщин немедленно начали строить дорогу. Татьяна помогает им с этой стороны…