Медный всадник

– Но она не сразу начала, – перебила Инна. – Почти все время сидела с вами, майор.

– Да, зато теперь, когда вам стало лучше, она немедленно упорхнула туда, – улыбнулся доктор. – Эту дорогу называют дорогой победы. Слишком опрометчиво, на мой взгляд, если учесть состояние людей, которых приносят сюда.

– Не могли бы вы позвать эту сестру, когда она вернется?

Александр хотел объяснить, но чувствовал себя полностью разбитым. Он и был разбит.

– Куда меня ранило?

– В спину. Вся правая сторона изувечена. Хорошо, что осколок сначала прошел через мертвеца, которым вы прикрывались. Мы сделали все, чтобы спасти вам почку. Не хотелось бы, чтобы вы били немцев только с одной почкой, майор.

– Спасибо, доктор. И что теперь?

Александр пытался определить, что болит больше, но не мог.

– С моей спиной что-то неважно.

– Это верно, майор. У вас ожог третьей степени вокруг всей раны. Поэтому мы и держали вас на животе так долго. Только-только начали переворачивать на спину.

Сайерз похлопал его по плечу.

– А голова как? Вы здорово врезались в тягач. Но обещаю, скоро будете как новенький, когда рана и ожог подживут и мы снимем вас с морфия. Может, еще через месяц выйдете отсюда.

Доктор поколебался, изучая Александра, который не хотел, чтобы его изучали.

– Поговорим в другой раз, хорошо?

– Обязательно, – пробормотал Александр.

Доктор мгновенно просветлел.

– Рад сообщить, что вы награждены орденом.

– Хорошо, что не посмертно.

– Как только встанете, уверен, получите новое повышение, по крайней мере мне так сказали. Кстати, какой-то интендант все время о вас спрашивает. Черненко, кажется.

– Пожалуйста, приведите мне сестру, – еще раз попросил Александр, закрывая глаза.

3

Прошла целая ночь, прежде чем он снова увидел ее. Александр проснулся… и вот она – сидит у его кровати. Они долго смотрели друг на друга.

– Шура, пожалуйста, только не злись на меня.

– О господи, – выдавил он, – ты просто неумолима.

– Неумолимо замужем, – кивнула Татьяна.

– Нет, просто неумолима. И упряма как осел.

– Неумолимо и беспощадно влюблена, – прошептала она, наклоняясь к нему. – Ты нуждался во мне. Я пришла.

– Здесь ты мне не нужна. Сколько раз говорить? Я хотел, чтобы тебе ничто не грозило.

– А кто защитит тебя? Позаботится, чтобы тебе ничто не грозило?

Она взяла его руку, улыбнулась, удостоверилась, что ни докторов, ни сестер нет поблизости, поцеловала его пальцы и прижала к лицу.

– Все будет в порядке, великан. Только держись.

– Таня, выйдя отсюда, я немедленно подаю на развод.

Он не мог отнять руки от ее лица. Ни за что на свете.

– Извини, невозможно, – усмехнулась она, покачивая головой. – Ты хотел брака, заключенного на небесах? Ты его получил.

– Татьяша…

– Что, дорогой, что, родной? Я так счастлива слышать твой голос!

– Скажи правду: рана очень тяжелая?

– Не слишком, – тихо ответила она, улыбаясь и не чувствуя, как бледнеет.

– О чем я только думал, ринувшись к Маразову, как дурак! Пусть бы солдаты вытаскивали его. Но они застряли на льду. Ни туда ни сюда. И не догадались вынести его из-под огня. Бедный Толя!

Продолжая растягивать губы в улыбке, Татьяна грустно прошептала:

– Я помолилась за него.

– И за меня тоже?

– Нет, ведь ты не умирал. Я молилась за себя. Говорила: милый Боженька, помоги мне исцелить его. – Она подняла руку. – Но, милый, ты просто не мог не побежать за Маразовым, как не мог не остеречь доктора по-английски, не мог не прыгнуть за ним в ледяную воду, не мог не потащить под прикрытие. Точно так же, как не мог не принести назад Юрия Степанова. Вспомни, Шура, мы всего лишь сумма составных частей. И что твои части говорят о тебе?

– Что я гребаный псих. И моя спина горит как в огне.

Он улыбнулся, вспомнив Лугу.

– Это порезы стеклом, Тата?

– Ты обжегся, – немного помедлив, ответила она. – Но все будет хорошо. – Она крепче прижалась щекой к его ладони. – Скажи правду. Скажи, что не рад видеть меня.

– Мог бы, но солгу.

Он не мигая потер пальцем ее веснушки.

Она вынула из кармана маленький пузырек с морфием и сделала ему внутривенный укол.

– Что ты делаешь?

– Избавляю тебя от боли. Чтобы твоя спина не так горела.

Уже через секунду он почувствовал себя лучше. Она снова прижалась головой к его руке.

Александр жадно смотрел на нее. Татьяна излучала вроде бы хрупкое, недолговечное и все же надежное тепло. Ее присутствие, прикосновение атласной кожи к ладони унимали боль. Ее сияющие глаза, раскрасневшееся лицо, слегка раздвинутые полные губы…

Александр смотрел на нее, чувствуя, как открывается душа и иголочки боли-наслаждения входят в распахнутое обожающее сердце.

– Ты ангел, посланный с небес.

Она словно засветилась.

– И ты еще не знаешь всего. Понятия не имеешь, что задумала твоя Таня.

Она едва не взвизгнула от восторга.

– И что ты задумала? Нет, не садись. Я хочу гладить твое лицо.

– Шура, не могу. Я и так почти лежу на тебе. Нужно быть очень осторожными.

Улыбка померкла на целую октаву.

– Здесь постоянно ошивается Дмитрий. Входит, выходит, смотрит, как ты, убирается прочь, снова возвращается. Что его так тревожит? Он очень удивился, увидев меня здесь.

– Не он один. Как ты сюда попала?