Медный всадник - Это ВАМ не Медный змий...

А что же еврейство, миссия которого состояла в том, чтобы нести свет Божественной истины и Различение понимания добра и зла? (“Моисею дано было Писание и Различение” Коран, Сура 2:50)

Евгений за своим добром

Не приходил. Он скоро свету

Стал чужд.

“Стал чужд свету” — в прямом и переносном смысле, поскольку через левитов и раввинат — пастухов и кучеров еврейского стада — было совершено искажение отдельных принципиальных положений Единого Завета, данного Богом всем пророкам, начиная от Адама, и при этом сокрыто Различение. Повидимому, это обстоятельство оказалось решающим в процессе формирования в обществе людей одержимых (с троцкистским типом психики) при попустительстве Свыше до начала периода смены логики социального поведения. Однако, напоминание “людям писания” об этом было сделано: “О люди писания! Вы ни на чем не держитесь, пока не установите прямо Торы и Евангелия и того, что низведено вам от вашего Господа”. Коран, Сура 5:72(68).

Весь день бродил пешком,

А спал на пристани;

Почему на пристани? Ну ладно еще летом, хотя следует иметь в виду, что Петербург расположен не на широте Венеции или Александрии: по ночам, даже летом, на пристанях Невы коротать ночлег неуютно.

Как видно из дальнейшего текста, с момента осеннего наводнения минули зима, весна и уже “дни лета клонились к осени”. Отсюда слово “пристань” только палец, указующий на образ некого явления, которое можно раскрыть лишь опираясь на текст поэмы. Но для этого нам, помня об особой структурной замкнутости ее текста, следует обратиться к “Вступлению”.

Прошло сто лет, и юный град,

Полнощных стран краса и диво,

Из тьмы лесов, из топи блат

Вознесся пышно, горделиво;

Где прежде финский рыболов,

Печальный пасынок природы,

Один у низких берегов

Бросал в неведомые воды

Свой ветхий невод, ныне там

По оживленным берегам

Громады стройные теснятся

Дворцов и башен; корабли

Толпой со всех концов земли

К богатым пристаням стремятся;

Вот и разгадка! Исторически еврейство в большей части своей тяготело к “богатым пристаням”, т.е. к портовым городам, через которые проходили торговые, финансовые и информационные потоки: Тир, Сидон, Александрия, Неаполь, Марсель, Амстердам, Нью-Йорк и, конечно, Петербург — окно Западно-библейской цивилизации в не познанную, но не менее чем Восток и Запад самодостаточную цивилизацию, по имени Россия. Именно поэтому Евгений

… питался

В окошко поданным куском.

Загадка “окошка”, из которого всегда прикармливалось еврейство России, диссидентствуя и формируя “пятую колонну” для смутных времен, также, как и загадка “пристани”, раскрывается через “Вступление”:

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно.

Сюда по новымимволнам

Все флаги в гости будут к нам,

И запируем на просторе.

Выше уже говорилось о том, что слово “волны” указует на национальные толпы, пребывающие в движении и в постоянном обновлении в стремлении стать народом. Все народы прошли свой путь развития и обновления генофонда. Потому никого сегодня не удивляет, что современные греки и итальянцы имеют мало общего с древними греками и римлянами, а древние германцы или франки совсем не похожи на современных немцев и французов. Евреи же одни сохранили неизменными свои “ветхие одежды” во многом потому, что у них родство и сегодня определяется по материнской линии. В каком-то роде в столь необычно созданной общности речь может идти об искусственно поддерживаемом матриархате.

Есть и вторая скрытая сторона этого явления. Выше уже говорилось о том, что во времена “Синайского турпохода” рабство было явлением обычным и повсеместным. Но это было рабство на уровне сознания. Евреи же, в результате социального эксперимента, проведенного над ними древними евгениками (древнеегипетским знахарством), из обычных рабов на уровне сознания превратились в рабов, не способных осознать свое рабство, т.е. в рабов на уровне подсознания. Этот вид рабства закреплялся генетически через отчуждение еврейства от производительного труда. Внегенетически, т.е. на социальном уровне, через Тору и Талмуд новая форма рабства преподносилась им как особая, не достижимая другими форма свободы.

Эту особую форму “свободы” современные хозяева “евгениев” хотят в конце ХХ века навязать и остальным народам России. Они открыто обсуждают в прессе те самые методы, которые, по их мнению, достаточно эффективны для “этих скотов” и спустя три тысячелетия. В качестве примера можно привести интервью мультимиллиардера Джоржа Сороса (финансиста и филантропа, как любит он себя представлять) газете “Сегодня” от 15 марта 1994 года:

“После краха коммунизма универсальные идеи вышли из моды. Тем не менее шансы на то, что открытое общество в России преуспеет и состоится, невелики. Когда коммунизм на самом деле развалился, я думал, что будет возможен переход к открытому обществу за довольно короткое время. Но теперь, как очевидно, события пошли совершенно в другом направлении, и