Медовые реки

   Уткин посидел, выпил полбутылки краснаго вина и ушел. Хлопов остался в довольно странном настроении. Его поразило спокойное настроение недавняго врага, а главное -- его недомолвки и намеки. Что хотел сказать этот свергнутый человек?   Арсению Павлычу сегодня вся клубная обстановка показалась как-то особенно гадкой. Он возненавидел и буфетчика Ивана Павлыча, и клубнаго лакея Арсения, и бифштекс по гамбургски и все, все. В столовую приходили и уходили обычные клубные завсегдатаи. Доктор Селезнев, разжиревший преждевременно субект, спросил свою неизменную порцию осетрины "по-русски", потом приковылял смотритель тюремнаго замка Гагин, потом петушком забежал новенький присяжный поверенный Альский, мрачно вошел учитель греческаго языка Герундиев и спросил бутылку пива и т. д., и т. д. Набиралась все своя публика, и каждый считал своим долгом сказать несколько слов о "Пропадинском Эхо".   -- А что, мы повинтим сегодня?-- спрашивал доктор Селезнев, вытирая губы салфеткой:   -- Я не знаю...-- уклончиво отвечал Хлопов.   Доктор засмеялся, движением головы поправляя сбившийся воротник рубашки. По номенклатуре Арсения Павлыча, это был "безразличный человек", хотя и играл в винт прекрасно.   Клуб разделялся на несколько частей: главная зала была отведена "под танцы" и любительские спектакли; на-лево в двух комнатах играли в винт, на-право была круглая комната -- будуар, и в ней по временам завязывалась жестокая игра в штосс. Арсений Павлыч, по заведенному обычаю, направлялся на-лево, где и встречал своих неизменных партнеров. Сегодня, как всегда, он нашел их на своем посту.   -- Арсений Павлыч, разве можно заставлять себя так ждать?-- говорил тучный и добродушный хохол исправник.-- Та мы-ж вас ждали -- ждали...   "Стол" Арсения Павлыча не изменялся, по крайней мере, в течение десяти лет: исправник Подиско, учитель греческаго языка Герундиев и доктор Селезнев. Сегодня было, как всегда, и Хлопову показалось немного странным, что его постоянные партнеры даже не читали передовой статьи в "Пропадинском Эхо", или просто делали вид, что читали. Мимо проходили другие клубные завсегдатаи и тоже, как ему казалось, ничего не читали. В результате оказывалось, что сегодняшний номер прочли двое: швейцар Аким и ci-devant городской голова Уткин. Конечно, это было обидно, и Арсений Павлыч поставил сразу ремиз без трех червы пятые.   После каждаго крупнаго проигрыша Арсений Павлыч имел благородную привычку оправдываться перед своими партнерами, но сейчас он был лишен этой возможности, потому что подошел клубный человек Арсений и шепнул:   -- Вас желает видеть одна дама... там, в зале...   -- Какая дама?   -- Нина Карловна-с...   -- А...   Конечно, партнеры были обижены, но, к счастью, проходил мимо Уткин, и его засадили играть за Арсения Павлыча.   -- Что же, я очень рад,-- добродушно согласился он.-- Я очень уважаю Арсения Павлыча...   Общий зал, где происходили семейные вечера, походил немного на казарму, но этого никто не замечал. Хлопов быстро вышел из комнаты играющих и в дверях столкнулся с высокой, толстой и мужественной старухой, которая и была Нина Карловна. Она взяла его довольно фамильярно под руку и повела в дальний, плохо освещенный уголок залы.   -- Поздравляю, голубчик...-- говорила она на ходу удивительно свежим голосом, совсем несоответствовавшим ея мужественному сложении.-- Да, Порфишка пал... Поздравляю!..   Она крепко пожала его руку и заставила сесть рядом с собой.   -- Порфишка погиб? Я читала сегодня твою передовицу... Немножко крикливо, но хорошо. Нашу публику всегда нужно бить палкой по голове... На его место, конечно, будет выбран Савва?   -- Да, я надеюсь...   -- Отлично... Это совершенно новый элемент в общественной жизни. Купец-миллионер и с высшим образованием...   -- Представь себе, я его учил, когда служил в гимназии учителем истории. Такой пытливый и светленький мальчик.   -- Да, я его хорошо знаю. Во всяком случае, не чета этому сиволапому Уткину... Еще раз: поздравляю.   Глядя на эту пару, никто бы не подумал, что это бывшие муж и жена. Нина Карловна была когда-то женой Арсения Павлыча и дарила его восторгами первой любви. Но потом возникли семейныя недоразумения, дрязги, и в одно прекрасное утро они решились разойтись. Через два месяца после развода (Арсений Павлыч принял всю вину на себя) она вышла замуж за водяного инженера и сейчас имела полдюжины детей. Идеалист Хлопов во всей этой истории был обижен больше всего тем, что она не пригласила его на свою свадьбу, чего не мог простить и сейчас. У нея сохранилось к нему хорошее и теплое чувство, скрашенное воспоминаниями первой девичьей любви.   Встречаясь с глазу на глаз, они продолжали говорить друг другу "ты". Нина Карловна продолжала следить за деятельностью своего бывшаго мужа и время от времени считала своим долгом давать ему материнские теплые советы. Арсений Павлыч в ея глазах оставался милым, но взбалмошным ребенком, котораго нельзя выпускать из глаз. Так было и сейчас. Поговорив о свергнутом министерстве Порфишки, она спросила:   -- А ты слышал последнюю новость?   -- Какую?   -- Савва Митюрников хочет издавать свою собственную газету... да. Я это знаю из самых верных источников.   -- Газету? Г-м... Нет, ничего не слыхал... А впрочем, это очень хорошо. Была одна газета, а теперь будут две. Очень хорошо...   -- А мне это совершенно непонятно... Кто свергнул министерство Порфишки? Кто в течение пятнадцати лет преследовал его на каждом шагу и таким образом расчищал дорогу Митюрникову? И вот тебе благодарность за твою работу... Кажется, проще было-бы, если бы "Пропадинское Эхо" сделалось органом новой партии интеллигентных представителей городского самоуправления. Я уверена, что в этой истории что-то кроется...   -- Я думаю, дело гораздо проще, именно, Митюрников немного побаивается меня и хочет сохранить свою независимость...   -- Увидим... Я тебя задерживаю?   -- Нет, ничего. А представь себе, Нина, ведь я сегодня встретил Порфишку здесь в столовой. Он сам подошел ко мне и что-то такое намекал... Вероятно, он уже слышал о новой газете...   -- Конечно, слышал. Как хочешь, свой своему по неволе брат, а купеческая партия всегда останется купеческой...   -- Да, но Митюрников с высшим образованием, ты это забываешь. Может быть, у него есть какия-нибудь торговыя дела с Порфишкой. Но это еще не значит, что Митюрников будет служить капитализму... Я верю в него.   -- Дай Бог,-- со вздохом согласилась Нина Карловна.-- Ну, иди к своим партнерам, они тебя ждут, а у меня свои дела есть.   -- Как дела идут в школе?   -- Помаленьку. Наша публика известна: сначала встречают горячо, говорят разныя хорошия слова, а потом начинают помаленьку забывать. Прощай...