Медовый месяц

Только одно его хоть немного успокаивало, хотя и раздражало одновременно. Одна очень любопытная фраза: «Если его сиятельство мне не верит, тогда мне не на что надеяться». Если уж на то пошло, у Вимси не было абсолютно никаких причин верить Селлону. Но, черт возьми, это прозвучало так искрение! Он не мог забыть молящего взгляда Селлона и его растерянного голоса: «Не уходите, милорд! Милорд, вы мне поверите!» Порывшись в дальних уголках памяти, Кирк вытащил одно замечательное изречение: «Проси помощи у Цезаря, только Цезарь тебя защитит». Но, похоже, Цезарь оказался глух к мольбам Селлона. И только, когда Кирк закончат длинное послание старшему констеблю, на него снизошло великое озарение. Он так и замер с ручкой в руках, невидящим взглядом уставившись в стену. Сначала это было нечто, только отдаленно напоминавшее мысль, ему показалось, что она приходила ему на ум и раньше, только у него не было времени получше ее рассмотреть. Ну, конечно, это все объясняет! Это объясняет слова Селлона и оправдывает его. Это объясняет, как он смог увидеть часы через окно, как кто-то умудрился убить Ноукса за закрытыми дверями! Это вообще объясняет всю эту историю. Потому что, с видом победителя подумал Кирк, на самом деле никакого убийства-то и не было!

Минуточку, сказал себе старший инспектор, остынь немного. Нужно хорошенько все продумать. Здесь, может быть, какая-то ловушка? Как мы пришли к такому выводу?

Первой ловушкой, которая не давала блестящей Теории быть воплощенной на практике, был проклятый кактус. Первое предположение, что его просто кто-то снял, Кирк выбросил из головы, как нелепое, но если допустить, что так на самом деле все и было, инспектор получал ключ к решению многих проблем. Перед отъездом из Тэлбойз он разговаривал с Кратчли в саду. Ему тогда показалось, что он блестяще провел допрос. Кирку удалось избежать прямого вопроса: «Не трогали ли вы кактус, Кратчли?» Он был намного осторожнее: «А не забыли ли вы повесить кактус на место?» Это отвлекло внимание садовника от того, что пока было их с Вимси секретом. Ему не хотелось, чтобы все приставали с этим вопросом к Селлону, пока он сам все окончательно не выяснит. Поэтому инспектор притворился, что забыл, о чем Кратчли в последний раз разговаривал с Ноуксом. Они были в кухне? Да. Кто-то из них потом ходил еще раз в гостиную? Нет. Но, насколько он помнит, Кратчли говорил, что во время разговора поливал цветы. Нет, к тому времени он уже с этим закончил и ставил на место стремянку. Ах, так? Тогда, вероятно, Кирк что-то перепутал. Извините. А сколько длились препирательства с Ноуксом? Ноукс был в гостиной, когда Кратчли возился с цветами? Нет, в кухне. Но разве Кратчли не носит цветы в кухню, когда поливает? Нет, он делает это прямо в гостиной. А потом он завел часы и понес на место стремянку. После этого Ноукс заплатил ему за работу, и началась перепалка. Все это длилось примерно десять минут. Нет, наверное, пятнадцать. Нет, не перепалка, часы и цветы. Так, как раз в шесть Кратчли закончил работу и получил свои пять монет. За восемь часов, включая перерыв на обед. Кирк извинился, он не все понял со стремянкой. Ему показалось, стремянка нужна была для того, чтобы достать цветы из кашпо на стене. Нет, стремянка нужна для того, чтобы их поливать и чтобы завести часы. Все точно так, как он проделал это сегодня утром. И это все. Ничего в этом странного нет, когда люди поливают цветы со стремянки. Все так делают. А потом он понес стремянку на кухню. «Вы что, пытаетесь выяснить, — Кратчли уже начал злиться, — не стоял ли я на лестнице с молотком и не стукнул ли я старика этим молотком по затылку?» Это была гениальная идея. Она еще никому не приходила в голову. Кирк ответил, что ничего особенного он не думает, только пытается выяснить время убийства. Он обрадовался, что Кратчли подумал: все подозрения связаны с лестницей.