Медовый месяц

— Ничего, — приободрила ее Надя. — У меня в детстве была очень тяжелая свинка. Я прямо вся опухла. И так больно! Вы помните? — обернулась Надя к родителям. Те согласно закивали. — А Саша упорно называл эту болезнь свиньей. Очевидно, считал слово «свинка» слишком неподходящим и ласковым для такой неприятной болезни.

Таня засмеялась.

— И я очень долго не подходила к роялю. Не могла, — продолжала Надя. — А была весна, зачетные прослушивания и выступления… Я так переживала… Даже плакала… Потом однажды утром встала, вытерла слезы и подняла крышку рояля… И знаешь, он словно сам повел меня за собой… Мне показалось, что он мной руководит, подсказывает, как лучше и правильнее сыграть. А дальше я вообще забыла обо всем. И слышала только музыку. Она уже помогала мне сама. И наш белый рояль теперь поведет за собой тебя. Я поэтому так торопилась его сюда перевезти. Мне трудно объяснить тесную связь инструмента и музыканта… Ты, наверное, ничего не поняла из моих бестолковых разъяснений? Я не гожусь в педагоги…

— Очень даже годишься, — не согласился с ней Олег.

— Я все поняла, — присоединилась к нему Таня. — Я постараюсь…

В тот вечер Надя долго слушала племянницу. Олег сидел возле рояля точно так же, как когда-то сидел его отец. Надя улыбнулась, вспомнив Саню, прилипающего к стулу в гостиной на Никольской. Только теперь на старом белом рояле, перебравшемся сюда ради Тани, сидел большой плюшевый слон, Танюшин любимец.

Наконец, Таня устала и вопросительно взглянула на тетку. Олег тоже смотрел на мать — требовательно и строго. Посмей сказать что-нибудь не так!..

— Я буду сама заниматься с тобой, — решила Надя. — Музыкальную школу это, конечно, ни в коем случае не исключает.

— Так плохо? — испуганно ахнула Таня.

— Нет-нет! — торопливо перебила ее Надя. — Опять я как-то нескладно все объяснила… Наоборот, это очень хорошо! Но тебе нужно играть как можно больше и по индивидуальной программе. Я ее для тебя разработаю. И начнем заниматься. Как только я вернусь с гастролей. Но это недолго…

За ужином Варвара Николаевна спросила:

— А куда на сей раз, Надюша?

— В Италию и на Мальту. Мама, что с тобой?..

«Алекс, — думала Варвара Николаевна, — ты помнишь, Алекс, как тебе хотелось жить со мной и детьми на Мальте или в Швейцарии? Как ты мечтал об этом… В каком-нибудь маленьком государстве… На Мальте всегда тепло…»

— Варя, что с тобой? — тревожно повторил вопрос дочери Владимир Александрович.

У внуков недоуменно вытянулись мордашки.

— Нет-нет, ничего, — постаралась взять себя в руки Варвара Николаевна. — Все нормально. А когда улетаешь? Катерина, случайно, не с тобой?

Надя удивилась:

— Катя едет в Италию?

— Да, она очень устала, — с иронией произнесла мать. — И решила немного отдохнуть от трудов праведных на Средиземноморье. Пока Александр будет покупать квартиру у нас в Ключах.

— Мама…

Варвара Николаевна с досадой махнула рукой. Она давно ожесточилась на сына и невестку и не желала принимать во внимание никаких смягчающих обстоятельств.

Таня сделала вид, будто ничего не слышит и занята беседой с Олегом.

Гастроли прошли на ура. Надя даже осталась довольна собой, хотя для нее это было очень редкое состояние.

После одного из завершающих концертов в Милане к Наде на улице подошла странная женщина. Очевидно, она долго караулила и выслеживала Надю. Точечные темные глазки женщины напоминали две бормашины, готовые вонзиться в тебя при первой же необходимости и возможности. Маленький нос утонул среди двух пухлых детско-розовых щечек, явно густо нарумяненных. Мелкие кудельки а-ля пудель развевались во все стороны. В Милане выдался ветреный день. На даме был шикарный вечерний туалет, не больно пытающийся скрыть ее прелестные пухлости небрежно наброшенным сверху меховым жакетом. Хотя на Надин взгляд русской женщины, выросшей в России, восемь месяцев в году заснеженной и завьюженной, жакет смотрелся лишним. Возможно, его недавно купили, и даме хотелось покрасоваться в обновке.

Для начала она с ненатуральным восторгом — или Наде только показалось? — вручила ей вызывающе огромный букет роз. Словно от влюбленного мужчины, подумала Надя.

— Я потрясена! — заговорила дама с сильным акцентом. — Я слушаю второй раз, и каждый ваш концерт — это что-то необычайное, что-то поразительное!

— Спасибо, — сдержанно поклонилась Надя. — Вы эмигрантка?

— Мои родители уехали в Европу, когда мне исполнилось пять лет, — объяснила дама. — Мы жили сначала в Англии, потом в Бельгии. Там я вышла замуж. А потом переехали сюда… Скажите, вы имеет отношение к Александру Гребениченко?

Тема разговора наконец определилась и стала предельно ясна. Саша, старший братец… Надя напряглась и насторожилась:

— Да, это мой старший брат… А в чем дело? Вы с ним знакомы?