Медовый месяц под прицелом

Я отъехала от ресторана, встала на условленном с Никитой месте и через несколько минут увидела своего клиента, направлявшегося ко мне быстрым шагом. Он опасливо оглядывался по сторонам, видимо, ожидая слежки, но все было чисто.

— Что узнала? — первым делом спросил Никита, как только сел в машину.

— Стрелял не Виктор. Он сказал, что это не его пули. Просто кто-то наглым образом под него косит. Но Фурманчук обещал мне найти хозяина «этой жалкой китайской подделки», как он сказал.

— Найдет?

— Конечно. Это же дело принципа, — с уверенностью ответила я.

— Извини, конечно, за вопрос, но ты ему веришь?

— Да. Ему незачем мне врать. Каждый из нас занимается своим делом. Он не может составить мне конкуренцию, я ему — тем более. А сейчас наши пути снова пересеклись, и у нас, как несколько лет назад, появилась общая цель.

— Ясно. Поехали домой. Егора позже заберем. Он сейчас, наверное, спит, так что, думаю, не стоит его снова будить. Да и нам самим не помешает выспаться.

Никита сладко зевнул, я не посмела с ним спорить. К тому же мне сейчас крайне не хотелось ехать к тете Миле. Хотелось спать, а не выслушивать ее восторженные речи по поводу того, какой Егор хороший мальчик и что его отец еще лучше, а я просто не имею права упускать такой шанс. Я уже раз двести объясняла тете, что с клиентами меня связывают только деловые отношения. Случалось, конечно, и нечто, не входящее в мои обязанности, но только по обоюдному желанию и без каких-либо последствий.

Светало. Первые робкие солнечные лучи пробивались к земле. На улице было тихо-тихо. Лишь изредка утреннюю тишь нарушали первые троллейбусы и автобусы.

Мы ехали в полном молчании. И это было здорово. Если бы Никита начал допытываться, о чем еще мы разговаривали с Виктором, я бы двинула ему так, что мало не показалось бы. Я никому не позволяю совать нос в мою личную жизнь, за подобные попытки я бью сильно и не промахиваюсь при условии, что это не тетя Мила. Ее я терплю, ей я прощаю любопытство, но только из большой любви к ней.

Мы подъехали к дому Панкратовых. Сонный дворник уныло мел улицу, и это печальное зрелище вполне могло бы послужить Курбе темой для картины. Проблема была только в том, что этот художник давным-давно ушел от нас в царство мертвых — в позапрошлом веке. Если бы я не была на работе, то я бы еще немного понаблюдала за этой душещипательной картиной. Но работа превыше всего, поэтому мне пришлось отказаться от возникшей вдруг идеи.

— Все, приехали, — устало сообщила я Панкратову.

— Да. Припаркуй машину рядом с моей. Там достаточно удобное место для стоянки. И автомобиль будет хорошо видно из окон.

Но я была другого мнения, поэтому оставила машину там, где мне нравится.

Никита собрался уже вылезти из машины, но я его остановила, заметив трех неслабых ребят, резвым шагом выруливших из-за угла и направлявшихся к подъезду Панкратова. Может, они такие же полуночники, как и мы с Никитой, совсем забывшие о времени, поэтому и возвращавшиеся домой на рассвете, а может… На всякий случай я захотела понаблюдать за ними. А молодые люди явно домой не торопились. Они встали у подъезда и с любопытством начали рассматривать окна, словно выискивая нужное. Поведение молодых людей мне не понравилось, и я уже приготовилась к худшему — размяла костяшки пальцев и заложила за пояс свой любимый кортик. Так, на всякий пожарный…

— Что-то не так? — поинтересовался Никита, увидев мое настороженное выражение лица.

— Мне не нравятся вон те молодые люди, — я указала на парней. — Думаю, что лишняя осторожность нам не помешает. Если они не по твою душу, то мы просто пройдем мимо.

— А если они ко мне?

— Тогда придется немного подраться. Только ты не лезь. Я уверена, что справлюсь сама.

— Ты что, думаешь, я буду стоять в стороне и наблюдать за тем, как они тебя начнут лупить?

Я была крайне уязвлена. Никита совершенно искренне предполагал, что какие-то три обезьяны, пусть и огромных размеров, смогут со мной что-то сделать. Но я простила ему его неосведомленность, он все-таки в отличие от Егора еще не видел меня в деле. Теперь самым главным было убедить Панкратова не вмешиваться, а то не дай бог в запарке я еще и ему навешаю. Я в гневе страшна, и если честно, то терпеть не могу, когда при мне обижают моих клиентов.

— Давай так, — предложила я Никите, — ты вмешаешься в драку только в том случае, если станет совершенно очевидно, что я не справляюсь. При других обстоятельствах останешься только зрителем.

— Я постараюсь. Но я же все-таки мужик…

— Но ты не заканчивал «Ворошиловку», боевым искусствам не обучался, а эти ребята могут оказаться достаточно серьезными противниками.

— Ладно, пойдем, на месте разберемся, — вздохнув, согласился со мной Никита.

Он вылез из машины первым. Я вышла следом и заперла машину.