Мэдук

Кассандр поджал губы: «Я сделал бы все, что, по моему мнению, подобало бы сделать королю».

«А если бы я еще не вышла замуж, ты попытался бы женить на мне какого-нибудь вонючего толстого герцога, чтобы я осталась не- счастной на всю жизнь?»

Кассандр не сдержал раздраженный возглас: «Зачем задавать бес- смысленные вопросы? Ты выйдешь замуж задолго до того, как я наде- ну корону. О твоей свадьбе договорятся без моего участия».

«Пусть договариваются — ничего у них не выйдет», — пробормо- тала себе под нос Мэдук.

«Что ты сказала? Я не расслышал».

«Неважно. Ты бываешь в саду, где умерла моя мать?»

«Я много лет там не был».

«Отведи меня туда».

«Сейчас? Тебе пора танцевать котильон!»

«Тем более. Самое удобное время никому не попадаться на глаза».

Кассандр обернулся ко входу во дворец — вокруг никого не было

и беззаботно махнул рукой: «Мне следовало бы держаться подаль- ше от твоих проказ. Тем не менее, сейчас мне больше нечего делать. Что ж, пойдем, пока Дездея не проснулась. Терпеть не могу, когда ко мне пристают с жалобами и упреками».

«Я знаю, как лучше всего отвечать на упреки, — мудро заметила Мэдук. — Я притворяюсь, что ничего не понимаю, и гляжу на них в замешательстве. Они начинают объяснять все подряд, скоро утомля- ются и забывают, с чего все началось».

«А, лукавая маленькая Мэдук! Пойдем, пока нас не схватили за шиворот».

Принц и принцесса направились по обрамленной арками галерее к стене Зольтры Лучезарного; миновав оранжерею, они прошли по сы- рому короткому туннелю под стеной и оказались на парадном плаце перед Пеньядором — обширной площади, издавна прозванной Ур- квиалом. Справа стена круто поворачивала на юг; неподалеку, за раз- лапистой лиственницей и плотной порослью можжевельника, притаи- лась потемневшая от времени рассохшаяся дощатая дверь.

Кассандр, уже начинавший сомневаться в целесообразности всей затеи, пробрался к двери, расталкивая колючие ветви можжевельника и ругаясь — желтая пыльца, опадавшая с лиственницы, сыпалась ему в глаза. Принц нажал на старую дверь и крякнул: дверь не подавалась

доски осели, ржавые петли перекосились. Кассандр приложился плечом и напрягся; с громким унылым стоном чугунные петли повер- нулись, и дверь приоткрылась. Кассандр отметил победу над препят- ствием мрачным торжествующим кивком и подозвал Мэдук: «Смотри! Перед тобой запретный сад принцессы Сульдрун!»

Они стояли над узкой ложбиной, круто спускавшейся к маленько- му полумесяцу пляжа. Когда-то сад был задуман в классическом стиле Аркадии, но теперь беспорядочно зарос всевозможными деревьями и кустарником — дубками, оливами и лавром, миртом и тисом, а также душистыми травами — гортензиями, валерианой, златоцветником, вербеной, пурпурным тимьяном. На полпути к пляжу россыпь мра- морных обломков и несколько еще не свалившихся колонн свидетель- ствовали о местонахождении древнеримской виллы. Единственное сохранившееся строение было рядом: небольшая часовня, запятнанная влажным лишайником; от нее исходил запах сырого камня.

Кассандр указал на часовню: «Здесь Сульдрун укрывалась от не- погоды. Она провела много одиноких ночей в этом тесном и неуютном месте». Принц неодобрительно покачал головой: «А также несколько не столь одиноких ночей — за что жестоко поплатилась».

Мэдук сморгнула слезы, навернувшиеся на глаза, и отвернулась: «Здесь томилась моя мать. Я ее никогда не знала. Здесь она встретила моего отца — и он умер, брошенный в подземелье! Как я могу все это забыть?»

Кассандр пожал плечами: «Не знаю. Могу только заверить тебя, что испытывать сильные чувства по этому поводу бесполезно. Ты хо- чешь спуститься в сад?»

«Давай пройдем по тропе, посмотрим, куда она ведет».

«Она петляет вниз и выходит на берег моря. Сульдрун проводила дни, выкладывая тропу галькой, собранной на пляже. Но дождевые потоки размыли гальку — от усилий твоей матери, да и от всей ее жизни, не осталось почти никаких следов».

«Кроме меня».

«Точно, кроме тебя! Достопримечательное достижение, нечего сказать!»

Мэдук проигнорировала издевательский тон принца — по ее мне- нию, он не свидетельствовал о хорошем вкусе.

«По правде говоря, — задумчиво продолжал Кассандр, — ты на нее совсем не похожа. По-видимому, ты многое унаследовала от отца, кто бы он ни был».

«Моя мать любила его! — с чувством сказала Мэдук. — Значит, он был благородный человек, занимавший достойное положение! Тем не менее, меня обзывают «бастардом» и смеются над тем, что у меня нет родословной».

Кассандр нахмурился: «Кто позволяет себе такие вольности?»

«Шесть фрейлин, которых ко мне приставили».

Принц был шокирован: «Неужели? На первый взгляд они любезны и пригожи — особенно Девонета!»

«Она хуже всех. Маленькая ядовитая змея в девичьем обличье!»

Возмущение Кассандра слегка улеглось: «А, о чем тут говорить! Девицы любят посплетничать и обменяться колкостями. Печальный факт, но такова их природа. Так что же, пойдем дальше?»

Мэдук задержалась, спускаясь по тропе: «У Сульдрун не было друзей? Ей никто не помогал?»