Медведь

Рука опустилась лишь раз. Мгновенье они походили на скульптурную группу: намертво впившийся пес, медведь и оседлавший его человек, неприметно действующий, шевелящий глубоко вошедшим ножом. Затем повалились навзничь, на Буна, увлеченные его тяжестью. Медвежья спина поднялась первая, но тут же Бун оседлал ее снова. Он так и не выпустил ножа, и опять мальчик уловил нащупывающее движение руки и плеча, почти недоступное глазу; затем медведь встал на дыбы, неся на себе Буна и Льва, повернулся, как человек, сделал два или три шага в сторону леса и грянулся оземь. Не поник, не склонился долу. Рухнул, как дерево, так что всех троих – человека, собаку, медведя, – казалось, упруго подбросило.

Подбежали мальчик с Джимом. Встав на колени, Бун возился у медвежьей головы. Левое ухо у Буна было раскромсано, левого рукава куртки как не бывало, голенище правого сапога распорото сверху донизу; по ноге, по руке, по лицу – не дикому теперь, а совершенно спокойному – текла алая кровь, разжижаемая дождиком. Втроем они разжали Льву челюсти.

– Полегче, черти, – сказал Бун. – У него же все кишки наружу, не видите разве?

Он стал стаскивать с себя куртку, говоря Джиму по-прежнему спокойно:

– Подведи-ка сюда лодку, она шагах в ста ниже по реке. Я ее там видел.

Теннин Джим встал, пошел. И тут, то ли подняв голову на возглас Джима, то ли так взглянув (из памяти выпало), мальчик увидел нагнувшегося Джима и

– Сэма Фазерса ничком в грязи.

Нет, его не сбросил мул. Мальчику помнилось – Сэм тоже спешился еще до того, как Бун рванулся на медведя. Ни раны, ни ушиба. И когда мальчик с Буном повернули его лицом вверх, глаза Сэма были открыты и он сказал что-то на языке, на котором говорил, бывало, с Джо Бейкером note 3. Но подняться он не смог. Теннин Джим подвел лодку к обрыву; слышно было, как он перекликался через реку с майором де Спейном. Бун обвернул Льва курткой, снес в лодку, туда же перенесли Сэма, затем вернулись, привязали Джимов ременной поводок одноглазому мулу к седлу и сволокли медведя с обрыва и в лодку, и Теннин Джим остался, чтобы переправить лошадь и обоих мулов вплавь. Не успела лодка причалить, как Бун прыгнул на берег мимо майора де Спейна, ухватившего лодку за нос. Майор поглядел на Старого Бена, негромко сказал: «Так». Вошел в лодку, наклонился, дотронулся до Сэма, тот взглянул на него и опять произнес что-то на своем древнем языке.

– Что с ним, не знаешь? – спросил майор де Спейн.

– Не знаю, сэр, – ответил мальчик. – С мула он не падал. Слез еще раньше, чем Бун кинулся к медведю. А потом смотрим – лежит на земле.

– Скорее там, черт подери! – кричал Бун Теннину Джиму, доплывшему еще только до середины реки. – Давай мне мула!

– Зачем тебе мул? – спросил майор де Спейн.

Бун и не оглянулся на него.

– Еду за доктором в Хоукс, – сказал он невозмутимо, и под алой кровью, неустанно размываемой дождем, лицо его было совершенно спокойно.

– Тебе самому доктор нужен, – сказал майор де Спейн. – Теннина Джима по…

– Кончайте, – сказал Бун. Он повернулся к майору де Спейну. Лицо по-прежнему спокойное, но голос тоном выше: – Не видите – у пса все потроха повыпущены.

– Бун! – проговорил майор де Спейн. Они смотрели друг на друга. Бун был по меньшей мере на голову выше; даже мальчик уже перерос майора де Спейна.

– Надо доктора, – сказал Бун. – Кишки ему…

– Хорошо, – сказал майор де Спейн.

Джим вышел из воды на берег. Лошадь и второй мул уже почуяли Старого Бена; они шарахнулись, бросились прочь, таща за собой Джима, и лишь на самом верху обрыва он остановил их, привязал, вернулся. Майор де Спейн отстегнул ремешок компаса от петлицы и дал Джиму.

– Поезжай немедля в Хоукс за доктором Крофордом, – приказал он. – Скажи ему, в лагере нужно двух человек посмотреть. Садись на мою лошадь. Дорогу отсюда найдешь?

– Да, сэр, – сказал Теннин Джим.

– Хорошо, – сказал майор де Спейн. – Езжай. – Он повернулся к мальчику.

– Бери мулов и лошадь и – за фургоном. Мы спустимся в лодке к Енотову мосту. Там и встретимся. Доберешься?

– Да, сэр, – ответил мальчик.

– Добро. Действуй.