Медведь и Дракон

Но теперь этого опасаться не приходилось. Россия стала частью НАТО. Раньше это показалось бы ему чем-то из плохого научно-фантастического фильма. Сейчас отрицать это было невозможно. Глядя в окно своего вагона, он видел похожие на луковицы купола русских православных церквей – по-видимому, Сталин не сумел снести все церкви. Русские железнодорожные узлы ничем не отличались от американских. Они никогда не были артистическими примерами архитектуры или городского планирования и выглядели так же, как сеть мрачных железнодорожных путей, ведущих в Чикаго или любой другой американский город. Нет, красивыми были только железные дороги, которые вы строили под своей рождественской ёлкой на каждое Рождество. Но здесь не было заметно никаких рождественских ёлок. Поезд замедлил ход и плавно остановился, ожидая, наверно, сигнала, открывающего путь…

Но нет, это место походило на какой-то военный терминал. Справа виднелись русские танки, и повсюду масса наклонных бетонных рамп – русские построили, по-видимому, эту станцию для перевозки своих собственных гусеничных машин на запад, решил он.

– Генерал! – раздался чей-то голос.

– Да!

– С вами хотят повидаться, сэр, – объявил тот же голос.

Диггз встал и пошёл на голос. Это был один из его младших офицеров, только что окончивший Ливенуорт, а за его спиной стоял русский генерал.

– Вы генерал Диггз? – спросил русский на неплохом английском языке.

– Совершенно верно.

– Прошу вас пройти со мной. – Русский спустился на платформу. Воздух был свежим, но этим утром над ними висели низкие серые облака.

– Вы хотите рассказать мне, как дела на востоке? – спросил Диггз.

– Нет, мы хотим, чтобы вы полетели со своим штабом в Хабаровск и там все увидите сами.

Это разумно, – подумал Диггз.

– Сколько офицеров мне взять с собой?

– Шесть, включая вас.

– О'кей. – Генерал кивнул и повернулся к капитану, который вызвал его из вагона. – Мне нужны полковники Мастертон, Дуглас, Уэлш, Тернер, майор Херст и подполковник Гарвей.

– Слушаюсь, сэр. – Молодой офицер исчез.

– Когда вылетаем?

– Вас ожидает самолёт.

«Один из русских», – подумал Диггз. Никогда раньше он не летал на русском самолёте. Насколько это безопасно? Насколько безопасно лететь на самолёте в зону, где ведутся бои? Ничего не поделаешь, армия не платит ему за то, чтобы он оставался в безопасных местах.

– Кто вы?

– Носенко, Валентин Носенко, генерал-майор, представитель Ставки.

– Ситуация действительно настолько плохая?

– Её нельзя назвать хорошей, генерал Диггз. Наша главная проблема заключается в том, чтобы перевезти подкрепления к театру военных действий. Но китайцам приходится переправляться через реки. Так что трудности, как говорите вы, американцы, компенсируют одна другую.

Больше всего Диггза беспокоил вопрос снабжения. Его танки и бронетранспортёры «Брэдли» уже имели при себе полный боезапас, и два с половиной дополнительных боезапаса для каждой машины находились в грузовиках в других поездах, подобных этому. После этого ситуация становилась сложной, особенно для артиллерии. Но его главной заботой было дизельное топливо. У него было достаточно горючего, чтобы дивизия могла продвинуться на триста или четыреста миль. Это немалое расстояние по прямой линии, но на войне никто не позволяет войскам двигаться по прямой. Таким образом, в лучшем случае дивизия могла продвинуться на двести миль, что не было таким уж впечатляющим расстоянием. Кроме того, требовалось горючее для его реактивных самолётов. Вот почему генералу в первую очередь был нужен его специалист по логистике, полковник Тед Дуглас, сразу после оперативного мозга дивизии – полковника Мастертона. Офицеры начали собираться.

– В чем дело, сэр? – спросил Мастертон.

– Мы летим на восток, чтобы увидеть, что там происходит.

– О'кей, тогда надо позаботиться о средствах связи. – Полковник Мастертон исчез. Вскоре он вышел из вагона, за ним двое солдат несли спутниковое радиооборудование.

– Отличная мысль, Дьюк, – заметил подполковник Гарвей. Он занимался связью и электронной разведкой в Первой бронетанковой дивизии.

– Господа, это генерал Носенко из Ставки. Насколько я понимаю, он полетит с нами на восток?

– Совершенно верно, я отвечаю за разведывательное обеспечение Ставки. Прошу следовать за мной. – Он проводил их к четырём автомобилям. Через двадцать минут они подъехали к военному аэродрому.

– Как относится к вторжению ваш народ? – спросил Диггз.

– Вы имеете в виду гражданское население? Слишком рано делать выводы. Многие не верят в происходящее, но немало и гнева. Гнев – это хорошо, – сказал Носенко. – Гнев является источником мужества и решительности.

«Если русские говорят о гневе и решительности, значит, ситуация действительно плохая», – подумал Диггз, глядя на улицы московских пригородов.

– Какие соединения двигаются перед нами?

– Пока четыре мотострелковые дивизии, – ответил Носенко. – Это наши самые лучшие части. Кроме того, мы формируем и другие подразделения.

– Я не имею последних сведений. Что ещё посылает НАТО? – спросил Диггз.