Медведь и Дракон

Для Марка Ганта все это было внове. Зал производил впечатление, он походил на зал заседаний крупной корпорации, целью которого было поддерживать хорошее настроение у членов совета управляющих, вроде членов Мессе Гранде — средневекового венецианского Совета. Высокий потолок, стены, обтянутые материей, в данном случае красным шёлком, разумеется, с канделябрами из гранёного хрусталя и полированной бронзы. Создавалось впечатление, что ползаешь внутри сердца кита. Перед каждым участником переговоров стоял крошечный стаканчик с мао-таем, но его предупредили, что на вкус этот крепкий китайский напиток напоминает ароматную жидкость для зажигалок.

— Вы впервые в Пекине? — спросил его один из младших чиновников, принимающих участие в переговорах.

Гант повернулся и посмотрел на низенького китайца.

— Да, впервые.

— Слишком рано для первых впечатлений?

— Да, но этот зал выглядит потрясающе… с другой стороны, шёлк — тот материал, который имеет длинную историю и так важен в истории Китая, — продолжал Гант, пытаясь понять, говорит он как дипломат или просто неуклюже.

— Это верно, да, — согласился китаец с улыбкой и кивком, причём ни то ни другое ничего не говорило американцу, разве что он понял, что китаец экономит на зубной пасте и зубных щётках и вскоре его ждёт неприятная встреча с дантистом.

— Я много слышал об императорском собрании предметов искусства.

— Вы увидите его, — пообещал собеседник. — Это часть официальной программы.

— Отлично. Помимо моих обязанностей, мне нравится быть туристом.

— Надеюсь, что вы найдёте нас гостеприимными хозяевами, — пообещал чиновник. Гант пытался понять, что последует дальше. Вдруг этот улыбающийся кланяющийся карлик упадёт на колени и предложит ему сеанс орального секса? Впрочем, дипломатия была для Ганта совершенно новой областью. Вокруг не стояли интересующиеся инвестициями банкиры, которые, в общем, были вежливыми акулами. Они угощают тебя вкусной едой и хорошими винами, перед тем как пристроиться поудобнее и попытаться откусить твой член. Зато они никогда не скрывали, что являются акулами. А вот что на уме у этих людей?

Их вежливость и заботливость были новым явлением для Ганта, но он вспомнил инструктаж перед отъездом в Пекин и решил, что гостеприимство является вступлением к исключительно враждебному заседанию, когда они приступят к делу. Если взвесить оба эти события — происходящее сейчас и ожидаемое скоро — то американцам придётся весьма туго.

— Значит, вы не из американского Государственного департамента? — спросил китайский чиновник.

— Нет. Я служу в Министерстве финансов. Работаю непосредственно под руководством министра Уинстона.

— Ага, тогда вы специализируетесь в области торговли?

Значит, маленького ублюдка уже проинструктировали… Впрочем, этого следовало ожидать. На таком уровне никто не действует на свой страх и риск. Каждый получил самый подробный инструктаж. Все члены китайской делегации наверняка ознакомились с досье американцев. Члены американской делегации, дипломаты из Государственного департамента, сделали то же самое. Это не относилось к Ганту, потому что он не был, по сути дела, игроком как таковым. Ему сказали лишь то, что нужно знать. Это давало ему преимущество перед приставленным к нему китайцем. Он не был сотрудником Государственного департамента, следовательно, не должен рассматриваться как важное лицо. Зато он был личным представителем высокопоставленного американского чиновника, входит во внутренний круг его приближённых, и это делает его очень важным. Не исключено даже, что он личный советник этого Ратледжа — а по китайским правилам это может означать, что именно он будет фактически вести переговоры вместо номинального главного дипломата, потому что китайцы часто так и поступали. Ганту пришло в голову, что он может изрядно запутать их представления об иерархии в составе американской делегации… но как это сделать?

— О да, я всю жизнь был капиталистом, — сказал Гант, решив создать у этого китайца впечатление о себе как о богатом американском бизнесмене и говорить с ним как с человеческим существом, а не как с коммунистическим дипломатом. — Так же как министр Уинстон, да и как наш президент, понимаете?

— Но мне говорили, что он по профессии разведчик?

Пришёл момент воткнуть занозу сомнения:

— Полагаю, отчасти это соответствует действительности, но его сердце всегда принадлежало бизнесу. Когда он уйдёт с правительственной службы, Джек вместе с Джорджем займутся бизнесом, и они захватят весь мир. — «Это почти правда», — подумал Гант, вспомнив, что самая лучшая ложь всегда близка к правде.

— А вы работали несколько лет с министром финансов Уинстоном. — Это был не вопрос, а скорее констатация факта, заметил Гант. Какой дать ответ? Что они в действительности знают о нем… или он является «тёмной лошадкой» для китайских коммунистов? Если дело обстоит именно так, то можно попробовать повернуть ситуацию в свою пользу…

Мягкая многозначительная улыбка.