Медведь и Дракон

Современные члены Политбюро уцелели в результате двух путей спасения. Во-первых, их оберегали отцы и тот ранг, который относился к отпрыскам столь высокопоставленных родителей. Кроме того, их тщательно обучили тому, что они могут говорить и что говорить не следует. В ходе всей Культурной революции они проявляли максимальную осторожность, громко заявляя, что Китаю нужны идеи председателя Мао и что остальные идеи, может быть, интересные в узком интеллектуальном смысле, представляют опасность, потому что отвлекают рабочих и крестьян от единственно верного пути, начертанного председателем Мао. Так что когда опустился топор, который сжимали руки молодёжи, не расстававшейся с маленькими красными книжками, они оказались в авангарде тех, кто высоко нёс книжки с изречениями Мао и демонстрировали их всем остальным. Вот так большинство детей высокопоставленных отцов избежало гибели, хотя, разумеется, кое-кто и был принесён в жертву. Однако все умные приспособленцы остались в живых и теперь заседали в составе Политбюро. Это был жестокий дарвинистский процесс выживания сильнейших, и все они прошли через него, проявив немного больше ума и находчивости по сравнению с теми, кто окружал их. Теперь, на вершине власти, завоёванной их умом и осторожностью, наступило время, когда они могут наслаждаться плодами своих усилий.

Новое поколение вождей воспринимало коммунизм с такой же преданностью и верой, с какой другие люди верят в бога, потому что они больше ничему не научились и не воспользовались своей интеллектуальной ловкостью, чтобы направиться на поиски другой веры или даже пробовать искать ответы на многие вопросы, ответы, которые не дал им марксизм. Их вера была скорее верой смирения и покорности, чем проявлением энтузиазма. Получив воспитание в пределах, чётко очерченных идеологическими границами, они не пытались покинуть эти пределы, поскольку боялись того, что могут обнаружить, зайдя за невидимую идеологическую черту. В течение последних двадцати лет им пришлось позволить капитализму пустить корни внутри их собственной страны, поскольку стране были необходимы деньги, чтобы вырасти в более мощное государство, чем Корейская Народно-Демократическая Республика со своими обанкротившимися идеями «чучхе». Китай испытал убийственный голод в 1960 году и извлёк важные уроки. С другой стороны, китайцы использовали голод как исходную точку для Культурной революции, извлекая, таким образом, политический капитал из результатов катастрофы, вызванной их собственными «усилиями».

Они хотели превратить свою страну в великое государство. Вообще-то они уже считали Китай великим государством, но соглашались с тем, что другие страны ещё не признают его таким. Тогда они взялись за поиски методов, направленных на то, чтобы исправить это ошибочное представление, которого так глупо придерживался остальной мир. Для этого им были нужны деньги, деньги означали развитие промышленности, а для этого они нуждались в капиталистах. Китай пришёл к этому выводу раньше глупого Советского Союза, расположенного к северу и западу от него. В результате Советский Союз распался, а Китайская Народная Республика уцелела.

По крайней мере, им так казалось. Они бросали взгляд за границы Китая, когда им приходила в голову такая мысль, и смотрели на мир, который, думали они, им понятен.

Они чувствовали превосходство над этим миром, причём чувство превосходства основывалось, не более и не менее, на цвете их кожи и языке, на котором они говорили.

Идеология имела всего лишь второстепенное значение в этой оценке собственной важности; amour propre исходит изнутри. Они ожидали, что окружающий мир признает их главенство, и прошедшие годы почти не изменили их точку зрения.