Медведь и Пингвин (СИ)

- Подозреваю, это тот самый торжественный и волнующий момент, когда мы должны обменяться секретными масонскими рукопожатиями? Нет, сомневаюсь, – покачал головой Хеллборн. – Я вас никогда не видел в нашей ложе. За этот раунд вы не получаете очков. Промах.

- Вы один из нас, – спокойно повторил собеседник. – Вы русский.

- Семь-ноль, – немедленно отозвался Хеллборн. – Нет, пожалуй даже восемь-ноль. Это был отличный бросок, поэтому я присуждаю вам сразу два очка. Вам удалось меня удивить. Ничего более нелепого в жизни не слышал. Я даже переспрашивать не стану. Сдается мне, вы что-то другое хотели сказать, и просто оговорились.

- Девять-ноль, – сказал Суздальский. – Потому что слышали — и неоднократно. Вы – русский. Вы один из нас. Вы русский, и поэтому должны быть на нашей стороне.

- Breaking news, – сказал Хеллборн. – Ломающие новости. Джеймс Хеллборн – русский. Историческое открытие. Что еще? Земля все-таки плоская и стоит на трех слонах? Я знал, знал, я всегда это знал...

- Зачем вы снова паясничаете? – помрачнел старший майор. – Вам это не идет. Ведь не смешно совсем, глупо и нелепо. И это Джеймс Хеллборн и его легендарное остроумие... – Русский шпион укоризненно покачал головой.

- Вы сказали глупость — и я сказал глупость, – ухмыльнулся Джеймс. – Мы квиты. Так что не девять-ноль, а восемь-один. У вас не получится выиграть этот матч в “сухую”! Будете продолжать в том же духе, и я попытаюсь добиться ничейного результата. А потом последует серия пенальти. Обожаю пенальти, – мечтательно зажмурился Хеллборн. – А вы?

- Ваша мать русская, – выпалил ночной гость. – Ее звали Виктория Александровна Белкина. В 1905 году она была сестрой милосердия в российском военном госпитале на Гавайских островах, и едва не погибла в ночь белголландского вторжения. Ее спас ваш отец. Спас, влюбился, женился и увез на родину.

- Отличная легенда, правда? – осклабился Джеймс. – Кто вам ее пересказал? Нет, не отвечайте. Я сам догадаюсь. Вряд ли ваш отец — вы были еще слишком молоды. Значит, генерал Новосельцев. Я скормил ему эту байку двадцать один год назад, в лагере иностранного легиона на Острове Черепов. И этот болван купился! Бедняга, он всегда был таким доверчивым.

- Один из моих наставников говорил — “самая лучшая легенда на девяносто девять процентов состоит из правды”, – вздохнул Суздальский. – Много лет спустя товарищ Новосельцев проверил и несколько раз перепроверил вашу легенду. Так вот, в тот день вы рассказали ему чистую правду — то есть 99 процентов чистой правды. Изменили только одну маленькую деталь — заявили, будто ваш отец был белголландским офицером. У вас не было другого выхода, вы ведь тогда играли роль белголландца. Только одна деталь. Вашим отцом был альбионский офицер, капитан Джеймс Хеллборн-старший. В 1905-м он командовал клипером альбионской морской пехоты, который в день вторжения случайно оказался в Порт-Жемчужном. Все остальное – чистая правда. Русская мама, православное крещение, и так далее. Очень романтическая история.

- Да какая там романтика! – воскликнул Джеймс. – Грязь, кровь, смерть. Я дитя войны. Я появился на свет вперед ногами, и женщина закричала...

- Некоторые из моих наивных коллег, которые работали над вашим делом в прежние годы, – тем временем продолжал Суздальский, – считали, что ваше знание русского языка, русской культуры – результат уроков белогвардейца Горлинского. Так вот, это не так. Вклад Горлинского имел место быть, но он был ничтожен. Вы впитали русский язык с молоком матери. Вы читали Пушкина в оригинале, пока ваша мама занималась домашним хозяйством...

- Хватит, – почти прошипел Хеллборн. Он сам не заметил, как перешел на русский язык. – Довольно. Оставьте мою мать в покое. Что вам от меня надо?

- Я уже сказал, – ответил старший майор. – Вы должны, нет – вы просто обязаны присоединиться к нам. Так у вас на роду написано.

- Это просто смешно, – проворчал Джеймс. – Сорок девять лет подряд я был альбионцем, и вот на пятидесятом году жизни вы предлагаете мне стать русским. Не поздновато ли?

- Никогда не поздно вернуться в лоно истинной веры, – заметил собеседник. – Говорят, что Авраам сделал обрезание в 99 лет.

- Прекрасно, у меня полвека в запасе, – ухмыльнулся Хеллборн. – Да, приходите лет через пятьдесят, тогда и вернемся к этому разговору.

- Вам не следует ждать так долго, – Суздальский даже не улыбнулся. – Моисей узнал правду о своем происхождении будучи совсем молодым человеком. Вы давно знаете правду — неужели вы предпочитаете остаться египтянином?

- Египтянцем, – фыркнул Джеймс. – У меня богатая родословная, кого там только не было.

- Но вы православный, а значит русский, – заметил старший майор.

- Православный? Вам-то что до этого? – удивился Хеллборн.

- Не могу смотреть, как страдает брат по вере, – прозвучало в ответ.

- Эээ... А я-то думал, что вы коммунист, – пробормотал немного растерянный альбионец.

- Верно. Я русский православный коммунист.

К счастью, Джеймс Хеллборн, не на шутку увлеченный странным разговором, давно забыл про свой остывший чай. Иначе бы непременно поперхнулся.