Медведев

Чуда, конечно, не было. Это вступила в бой рота Семенова. Зайдя в тыл противнику, Семенов произвел тщательную разведку. Роту он поделил на две группы. Одна навалилась на артиллерию и минометы врага, сразу же после их захвата повернув стволы на гитлеровцев. Другая овладела командным пунктом и радиостанцией, через которую шло управление боем. Девятнадцать офицеров штаба, в том числе и командующий экспедицией Пиппер, были убиты. Это и решило дело…

Я был уверен, что каратели завтра с новыми силами пойдут на нас и начнут бомбить лагерь с воздуха. Стало известно, что со станции Киверцы продвигается новая фашистская колонна. Было принято решение: до рассвета уйти на новое место.

В бою мы потеряли двенадцать человек убитыми и тридцать ранеными. Похоронив убитых, стали собираться в поход…

Трофеи были огромные. Мы отбили у карателей весь их обоз из ста двадцати повозок, груженных оружием, снарядами, минами и обмундированием. Были взяты три пушки, три миномета, много автоматов, винтовок, патронов.

…В два часа ночи партизаны впервые за сутки поели. А в три часа отряд уже покинул лагерь…

Мы решили отойти к северной границе Ровенской области, чтобы здесь привести в порядок отряд и попытаться самолетом отправить в Москву раненых. В цуманских лесах осталась небольшая группа под командованием Бориса Черного. Ему вменялось в обязанность маневрировать, скрываться от карателей и принимать наших людей, которые будут приходить из Ровно».

Итоги боя с превосходящими силами врага уже сами по себе говорят о способностях Медведева как командира, тонкого и опытного тактика партизанской войны. В бою с группировкой «мастера смерти» Пиппера он не только умело командовал подразделениями в крайне сложных, порой отчаянных условиях, но проявил мужество и храбрость, был примером стойкости и воинской доблести для подчиненных.

Между тем ровенская группа разведчиков в соответствии с утвержденным Медведевым планом продолжала наносить удары по высшим чинам фашистской администрации. В сложившихся условиях эти действия приобретали еще одно важное значение — они отвлекали внимание гитлеровских спецслужб от партизанского соединения.

10 ноября Николай Кузнецов, Николай Струтинский, Хуберт Глаас и Иван Корицкий забросали гранатами и обстреляли из автоматов автомобиль шефа «Пакетаукциона» Курта Кнута.

15 ноября Николай Кузнецов, Ян Каминский, Мечислав Стефаньский и Николай Струтинский при участии Лидии Лисовской и Майи Микоты похитили из собственного дома генерала Ильгена. Операция была разработана тщательно. В частности, было учтено, что обедал Ильген в одно и то же время только дома. Способствовало успеху и то обстоятельство, что оба личных адъютанта генерала и денщик-немец отбыли на неделю в Германию. В дневное время охрану особняка нес только один часовой из «казаков», в самом доме находился временный денщик — тоже «казак».

Все участники операции (кроме, разумеется, Лидии и Майи) были одеты в немецкую форму. В условленное время Лисовская впустила в дом группу захвата. Оба «казака» были обезоружены. Наконец приехал генерал. Он был еще молод — около сорока лет, — силен и хорошо тренирован. Скрутить его после ожесточенной схватки стоило немалого труда. К этому времени разведчики уже обыскали квартиру и захватили все найденные в ней документы, карты и т. п. В последний момент Кузнецов снял со стены великолепное охотничье ружье генерала. Это ружье — подарок Николая Ивановича — как единственный фронтовой трофей Медведев привез в Москву…

Когда Ильгена выведи на улицу и стали усаживать в машину, он вырвался, вытолкнул кляп изо рта и закричал:

— Хильфе! Хильфе! (На помощь! На помощь!)

Кузнецов, Струтинский и Стефаньский едва успели схватить генерала, снова заткнули ему рот (при этом Ильген прокусил Струтинскому ладонь) и затолкнуть в «адлер».

Струтинский не успел включить мотор, как раздался тревожный голос:

— Что здесь происходит?

Кузнецов резко обернулся. К машине, расстегивая кобуры, спешили четыре немецких офицера. В суматохе схватки никто не успел заметить, откуда они появились. Это был решающий момент операции, когда на карту была брошена сама жизнь разведчиков. Кузнецов сумел мгновенно принять единственно верное решение. Он ковырнул офицерам и отрекомендовался:

— Я офицер службы безопасности. Мы только что захватили русского террориста, одетого в нашу военную форму. Прошу удостовериться в моих полномочиях. — С этими словами он протянул офицерам металлический номерной жетон сотрудника гестапо. Реакция была соответствующей… Офицеры застегнули кобуры пистолетов, ответили на приветствие. Но роль нужно было доиграть до конца, и Зиберт попросил их предъявить удостоверения личности. Просмотрев при свете фонарика документы немцев, он обнаружил, что один из четверых является… личным шофером рейхскомиссара Коха.

— А вас, господин капитан, — обратился к нему Зиберт, — я попрошу проехать с нами. Ваши показания могут иметь значение.