Медвежатница

– Зачем отказываться от чего-то важного? Идите. Я посижу с вашей дочерью сколько нужно. Мне торопиться некуда.

– Да что вы! Как можно! – опешил Антон Маркович. – Огромное спасибо, но это совершенно немыслимо. К тому же мне не очень-то и хочется. Там совсем чуждая для меня среда. Просто Филипп Панкратович очень просил, не хотелось обижать человека, которому я многим обязан. Но теперь у меня уважительная причина.

– Не нужно никого обижать, а уж особенно тех, кому обязан. Ступайте-ступайте.

– Спасибо за предложение, но если Ада проснется, она испугается…

– Увидев страшную горбунью? – засмеялась Епифьева.

– Увидев незнакомое лицо.

– Об этом не беспокойтесь. Я умею налаживать контакт с любым человеком, тем более с таким, который живет внутри собственной вселенной. Насколько я поняла, это случай Ариадны. Я в свое время занималась такими людьми, они ни к одному из «эготипов» не относятся. Своего рода загадка.

Тон был уверенный, и Клобуков сразу поверил поразительной даме. Подумалось: если Ада научится общаться еще с кем-то кроме меня и черепахи, это будет настоящая революция.

– Хорошо. Я буду звонить каждые полчаса. Если что – сразу приеду… Но как мне вас отблагодарить? Деньги предлагать я не посмею, но…

Он на всякий случай сделал маленькую паузу. Старой женщине-инвалиду, подрабатывающей и в поликлинике, и в «скорой помощи», лишние деньги не помешают.

– Денег у меня много, – махнула сухонькой ручкой Епифьева. – Я продолжаю работать врачом не из-за зарплаты, а чтобы видеть побольше разных людей. Это требуется для моего главного дела. А отблагодарить вы меня очень даже можете. Во-первых, мне бы почитать западные журналы по психологии. Это можно как-нибудь устроить?

– Конечно! – ужасно обрадовался Клобуков. – Как членкор я даже могу их брать из спецхрана домой. У нас лучший в стране подбор литературы по медицине и смежным областям. Наш директор человек с большими связями, он, как это называется, «пробил валюту» на подписку.

– И я наконец узнаю, чего за эти сорок лет добился Карл! – взволнованно воскликнула Мария Кондратьевна. – Какое счастье! Я буду очень, очень вам благодарна!

– Ну что вы, это пустяк. Вы сказали «во-первых». А что я могу еще сделать для вас?

Она вкрадчиво улыбнулась.

– Пройти полный тест. По всей форме. Это потребует часа два, а то и три.

– Можете на меня рассчитывать, – без колебаний согласился он. – Как устроен тест? Что мне придется делать?

– Тест не совсем обычный – не такой, какие мы с Карлом проводили когда-то. Обычно ведь как? Список стандартных вопросов, и респондент выбирает вариант ответа. В этой системе два больших минуса. Во-первых, в ней нет наведения на фокус, последовательного уточнения диагноза. Мой метод после каждого этапа делает поворот в направлении, которое обусловлено предыдущими ответами, и отсекает все прочие варианты. Это позволяет постепенно сужать зону поиска и в конце прийти к одному из 64 эготипов. Второй минус, что, отвечая на вопросы, скажем, о своих страхах, симпатиях, антипатиях, предпочтениях и прочем, респондент часто бывает некорректен. Кто-то неправильно себя оценивает, кто-то рисуется или интересничает, кто-то стыдится написать правду. Всё это приводит к искажениям, а они недопустимы.

– Как же этого избежать?

– Я не даю респонденту анкету. Я вовлекаю его в некий фантазийный мир, и человек как бы становится главным героем повести. Только не читает ее, а воздействует на сюжет. Все время приходится делать выбор, совершать или не совершать какие-то поступки. В юности я мечтала стать писательницей, и таким вот манером осуществляю эту амбицию. – Епифьева смущенно улыбнулась. – Сочиняю литературу на заказ, по фигуре. Потому что респондента нужно увлечь, люди ведь разные. Для каждого человека я придумываю свою историю, в зависимости от того, что я о данном объекте уже знаю. Принцип следующий. Я описываю ситуацию и спрашиваю, как бы человек поступил. В зависимости от ответа сюжет поворачивает в ту или другую сторону. Все возможные разветвления у меня заранее предусмотрены. Я регистрирую выбор, подсчитываю промежуточные проценты и так, шаг за шагом, двигаюсь к результату. Делаю это я уже тридцать лет, у меня в картотеке несколько тысяч таких тестовых повестей.

Феноменально, подумал Антон Маркович. Все эти страшные годы она терпеливо и бережно пыталась разобраться в тончайших нюансах душевного устройства отдельных людей – а тем временем двадцатый век пихал их в свою мясорубку миллионами, без счета и разбора.