Читаем Медвежатница полностью

– Это как со стаканом – он наполовину полный или наполовину пустой. Имеется виду позитивное и негативное восприятие реальности… Ага, «корсар»-«пират». Это нужно пояснить. Тестируется базовая этичность. Я нарочно выбрала романтическую терминологию, чтобы уйти от оценочной дихотомии. Ну и потом жизнь человека похожа на плавание, причем отнюдь не мирное и небескорыстное. Каждый стремится к некоей заветной цели – то есть к добыче, даже абсолютные бессеребренники, просто их добыча нематериальна. Однако есть разница между корсарами, плавающими под флагом своей страны и соблюдающими правила морской войны – и пиратами, поднимающими «черный Роджер». Речь идет не о том, хороший или плохой это человек (хотя среди так называемых плохих людей «пираты», конечно, встречаются чаще), а о том, придерживается ли респондент вообще неких правил поведения, есть ли у человека какой-то этический кодекс, либо же он руководствуется исключительно порывами – если «эмоционал» или конъюнктурой – если «рационал».

– Понятно, – кивнул Клобуков. – А что такое «магнитный»-«немагнитный»?

– Испытывает ли респондент магнитное притяжение, побуждающее его с кем-то соединиться. Есть ли потребность «раствориться» в другом человеке. Это не сознательный выбор индивида, а присутствие или отсутствие в его душе некоего встроенного «магнита». «Магнит» может отсутствовать как у очень черствых людей, так и у святых, которые способны полюбить всё человечество, но не умеют любить отдельного человека. Любовь ко всему человечеству – драгоценное и прекрасное качество, но для него вообще-то следовало бы подобрать какое-нибудь другое слово, чтобы не возникало путаницы.

– Да-да, – согласился Антон Маркович. – Я тоже так думаю. Как вы, должно быть, знаете, древние греки имели для «любви» четыре слова, обозначавшие совершенно разные вещи. Любовь к «большому миру», то есть к человечеству – это «филос», не путать с «эросом», «агапе» и «сторхе».

В брошюре начались «женские» таблицы.

– «Акцептор» или «донор». Это понятно, да? Настрой брать – или давать.

– Ясно. Чеховская «попрыгунья» – или чеховская «душечка». А что имеется в виду вот здесь: «кошка»-«собака», у женщин-«домосед»?

– «Кошка» любит устраивать дом, для «собаки» важнее те, кто в доме живет – члены семьи. Видите, следующая градация у «собак» – «мужецентричная» или «чадоцентричная». У «кошек» – «персидская» или «сиамская». У «персидских» дома маниакальный порядок и красота, но холодная. У «сиамских» тепло и уютно.

– Почему? – рассмеялся Клобуков. – Чем вам не угодили персидские кошки?

– У меня в детстве была персидская кошка. Очень красивая, но чопорная особа. Не подступишься. А у моей подружки Нины Дурново был сиамский котик – прелесть какой ласковый. Я ей ужасно завидовала… Ну и самая последняя таблица. Здесь нужно объяснить только термин «валентная»-«невалентная». «Невалентная домоседа» предпочитает одиночество, ей в общем никто не нужен. «Валентные», то есть нуждающиеся в общении «домоседы» делятся на «контактных» и «неконтактных». «Неконтактные» не умеют выстраивать нормальные межчеловеческие связи, они вечно ввязываются в конфликты. Самый распространенный пример – злобная одинокая старуха, отравляющая жизнь соседям.

Епифьева закрыла тетрадку и передала ее Антону Марковичу.

– Вот и вся терминология, остальные обозначения у вас трудности не вызовут. Разберетесь.

– Сомневаюсь. – Он тряхнул головой, несколько отупевшей от переизбытка информации. – У меня от всей этой премудрости, что называется, совершенно мозга за мозгу заехала.

– Ничего. Как заехала, так и выедет. Люди вашего эготипа любят, когда всё разложено по полочкам. В этом мы с вами схожи.

– А каков мой эготип? Я ведь пришел за диагнозом, – спохватился Клобуков.

– Сейчас доложу. – Епифьева взяла карточку. – Итак, результаты теста № 3701. «Рационал»-85; «Искатель»-90; «Креативист»-90; «Ученый»-75; «Бульдог»-75; «Хинаяна»-60. Вот ваша эгохимическая формула. Все параметры кроме последнего – с выраженной доминатностью основного компонента.

– А… а что всё это означает на, так сказать, практическом уровне? – спросил Антон Маркович, испытывая разочарование. Он ожидал более подробного анализа и, может быть, каких-то полезных рекомендаций.

– Короткая формула выводится для меня, а не для вас. Попозже мы с вами подробно пройдем по каждой позиции. Но сегодня я хотела бы поговорить с вами о другом.

– О чем?

– Несколько слов по шестой позиции, обозначенной на карточке просто как шестидесятипроцентная «Хинаяна». Вы человек общественно неактивный, но интересующийся глобальными проблемами и – внимание – остро нуждающийся в бинаризации. Это выводит нас на тему еще более увлекательную, чем эгохимическая диагностика.

– Куда уж увлекательней? – засмеялся Клобуков. – Я и так сижу, разинув рот. Что такое «бинаризация»?

Мария Кондратьевна таинственно улыбнулась, словно готовя собеседника к некоему чудесному сюрпризу.

– Об этом мы с вами поговорим за чаем.

Перейти на страницу:

Все книги серии Семейный альбом [Акунин]

Трезориум
Трезориум

«Трезориум» — четвертая книга серии «Семейный альбом» Бориса Акунина. Действие разворачивается в Польше и Германии в последние дни Второй мировой войны. История начинается в одном из множества эшелонов, разбросанных по Советскому Союзу и Европе. Один из них движется к польской станции Оппельн, где расположился штаб Второго Украинского фронта. Здесь среди сотен солдат и командующего состава находится семнадцатилетний парень Рэм. Служить он пошел не столько из-за глупого героизма, сколько из холодного расчета. Окончил десятилетку, записался на ускоренный курс в военно-пехотное училище в надежде, что к моменту выпуска война уже закончится. Но она не закончилась. Знал бы Рэм, что таких «зеленых», как он, отправляют в самые гиблые места… Ведь их не жалко, с такими не церемонятся. Возможно, благие намерения парня сведут его в могилу раньше времени. А пока единственное, что ему остается, — двигаться вперед вместе с большим эшелоном, слушать чужие истории и ждать прибытия в пункт назначения, где решится его судьба и судьба его родины. Параллельно Борис Акунин знакомит нас еще с несколькими сюжетами, которые так или иначе связаны с войной и ведут к ее завершению. Не все герои переживут последние дни Второй мировой, но каждый внесет свой вклад в историю СССР и всей Европы…

Борис Акунин

Историческая проза / Историческая литература / Документальное

Похожие книги

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза