Медвежья злоба

На улице оказалось холоднее, чем накануне. На небе не было ни облачка, светило негреющее солнце, мороз обжигал лицо. Заставляя себя не отключаться, Василий подошел к «Бурану». Завести его на морозе было непросто. Он подкачал бензин, взялся за ручку стартера. Дернуть надо было резко, и Василий боялся этого. От резких движений сразу начинала кружиться голова. Он дёрнул. Двигатель не завелся. Дернул ещё раз, и снова безрезультатно. И тут сдали нервы. Стал дёргать ещё, ещё, ещё. Боль резко ударила по голове, и, потеряв сознание, Василий упал сначала на снегоход, потом сполз на землю.

И вновь к человеку подбежал Алтай и, как в прошлый раз, начал облизывать лицо. Кобель заскулил, понимая, что хозяину очень плохо. Василий поднял руку и потрепал кобеля по шее, а про себя подумал:

– Не волнуйся, Алтай. Пока живу. Ехать не получится, остаётся ждать сына.

С огромным трудом поднялся с земли и, пошатываясь, пошёл в избу. Теперь главное – продержаться до дня рождения. Дожить. Придёт Юрка – поможет…

* * *

Да, такого дня рождения у Василия ещё не было, и никогда он так сильно не ждал его наступления. Если сын успеет – спасёт, значит, в этот день Василий родится во второй раз. А сейчас необходимо экономить силы. Юрка придёт обязательно. Несколько лет подряд они в тайге на промысле. День рождения всегда отмечали вместе.

Пока остаётся надеяться только на себя. Сколько лет он занимался промыслом – только на себя и надеялся. Сколько за эти годы погибло друзей, сколько, не выдержав тяжёлых условий, бросили охотиться… Из старых штатных охотников в промхозе, почитай, он один и остался.

С ним тоже разные случаи приключались, но ничего, обходилось. Вот, видно, настал и его черёд отдать дань тайге. Но ведь нестарый ещё, всего лишь пятьдесят должно исполниться, ещё жить да жить!

«Нельзя погибать! – Василий отогнал прочь плохие мысли. – Пока есть силы, нужно натаскать в избу дров. Как можно больше. Мороз крепчает и, если не топить печь, можно замёрзнуть».

В поленнице колотых дров оказалось мало. Только сейчас он вспомнил, что собирался перед праздником пару дней не ходить на охоту, а отдохнуть, переделать накопившиеся по дому дела, помыться, наколоть дров. Эх, знать бы, где упадёшь…

Сейчас браться за топор не было сил. Таская дрова в избу, Василий двигался чисто механически. Голова была как в тумане, и он еле справился со ставшей вдруг такой сложной задачей. Последние две чурки приволок домой, когда стемнело. Алтай был рядом, и обессиливший охотник закрыл дверь – выходить на улицу больше было незачем. Оставалось только ждать и терпеть.

Покормил кобеля. Глядя на него, почувствовал боль в желудке – два дня во рту не было ни крошки. Но если голод ещё можно было побороть, то жажду и боль не удавалось. Он лёг на нары и постучал рукой рядом с собой. Алтай всё понял, прыгнул и прижался к телу тёплым боком. Василий уснул, а может, опять потерял сознание.

Ночью он несколько раз вставал и подкладывал в печь по два-три полена, которых к утру осталось всего несколько штук. А к полудню дрова и вовсе закончились. Василий бродил по избе, выискивая, что ещё можно подбросить в печь. На улицу выходить боялся – знал, что если упадёт и потеряет сознание, то замёрзнет. Печь совсем погасла, и сразу почувствовался холод. Василий лёг и прижался к Алтаю. Он понимал, что теперь на собаку у него единственная надежда.

Так прошёл ещё один день.

Следующий был сплошным кошмаром. Изба вымерзла. От холода спасал только Алтай. Он всё понимал и не отходил от хозяина, страдая вместе с ним от голода и жажды. Иногда поднимал голову, прислушиваясь, что творится на улице, а затем вновь прижимался к человеку и закрывал глаза.

К концу дня Василий не выдержал. Стал искать оружие.

«Зачем мучиться? – бились мысли в помутившемся рассудке. – Пусть карабин доделает, что начал. Ещё один выстрел, и всё закончится…»

Обшарил всю избу, но карабина не нашёл и устало сел на лавку. Пёс аккуратно положил голову ему на колени. Умные глаза выражали преданность и страдание. Только сейчас Василий вспомнил, что оставил карабин на улице.

– Хорошо, что так получилось, иначе бы застрелился. Теперь потерплю. Завтра мой день рождения, и я не должен умереть. Родиться должен. Сейчас главное – ждать, ждать…

Утром, очнувшись, остался лежать. Перед глазами прошла вся жизнь: молодость, свадьба, рождение сына, внуков… Шум подъехавшего к избе снегохода и радостный лай Алтая он не услышал – был без сознания.

* * *

Со своего участка Юрка выехал рано. Спешил к отцу на день рождения. Долго думал, какой сделать подарок, и решил преподнести старику пять первосортных собольих шкурок. Каждую за десять прожитых лет. Что ещё можно подарить в тайге за сотни вёрст от магазина? А для выполнения плана шкурки будут в самый раз.

К отцовской избе Юрка подъехал после полудня и сразу почувствовал что-то неладное. Заглушив «Буран», сказал вслух:

– Что-то не то. Праздника не чувствуется.