Медвежья злоба

– Ладно, с кем не бывает. Это и есть жизнь. А ремонт ружья – пополам. Не отремонтируют, я тебе своё отдам. – Сергей примирительно похлопал Мишку по плечу.

Тот улыбнулся. Молодость! Она отходчива и бесшабашна.

– Вот только пацаны над нами в общаге ржать станут. По-моему, такого ещё ни с кем не было. – Теперь Мишка смеялся.

Смеялся и Серёга, крутя в руке раздавленный поездом котелок. Насмеявшись вдоволь, они приняли решение возвращаться в общежитие. Вечером уже были в городе…

Первым к ним в комнату вошёл Сашка. Поставил рюкзак посреди комнаты, зачехлённое ружьё положил на кровать. Сел, достал сигарету и, не спрашивая у ребят разрешения, закурил. А сделав пару глубоких затяжек, сказал:

– Рассказывайте, как ваше инспектирование прошло. Или охотились?

Друзья переглянулись.

– А что рассказывать, – замялся Мишка. – Нормально всё. Ни одного составленного протокола. Из дичи добыты селезень и вальдшнеп. Чучела будем делать.

Сашка заметил на столе сломанное ружьё.

– А это что?

– Ружьё!

– А с ним что случилось? У него вид, будто оно под поездом побывало.

Глаза ребят расширились.

– Ты как узнал?

– Никак. Просто сказал. А что, правда?

– Правда! – И Мишка рассказал, что с ними произошло.

После его рассказа Сашка выдержал необходимую паузу, чтобы осмыслить услышанное, произнёс:

– Ну, вы оба даёте!

– Кому сейчас легко? – вздохнул Мишка и спросил: – А у тебя как?

– Как и у вас. Лазил я по лесу, лазил. Ни людей тебе, ни зверей. Из продуктов с собой только соль и сигареты. Наконец через пару дней охоты увидел белку. Шлепнул её, бедолагу. Не помирать же с голоду. Потом добыл горностая. Варил его, варил, есть всё равно не смог – вонючий, зараза. А вчера иду, слышу – собаки лают. Смотрю, а это местные мужики зайчих беременных по озимым с гончей гоняют. Всё у них по-взрослому, у одного даже рог охотничий на груди висит. Тоже мне, мелкотравчатый! Вот я под гон их и подстроился.

– Грохнул? – не сдержался Серёга.

– Грохнул! – утвердительно сказал Сашка и наклонился над рюкзаком. Развязал верёвку, порылся внутри: – Вот! – В руке он держал шкуру гончей собаки.

Мишка с Сергеем застыли с открытыми ртами.

– Что замерли? Собачьих шкур не видели? – Сашка убрал шкуру обратно в рюкзак.

– Собака-то при чём? Люди всегда виноваты.

Сашка тяжело вздохнул:

– Вы правы, собака не виновата. Но не человека же из-за этого убивать.

– Ты же мог протокол на браконьеров составить, – резонно заметил Мишка. – Ты же теперь общественный охотинспектор.

– Инспектор! Да если бы я от мужиков не убежал, поймали бы они меня и засунули инспекторское удостоверение в одно место… Ладно, пойду в магазин, мне полученный стресс снять нужно.

– Саш, ты нас прости, не обижайся. Нам тоже стресс надо снять. – Сергей открыл дверцу своей тумбочки. – На вот. Здесь и на снятие стресса хватит, и на закуску. Ты слетай мухой в магазин, а мы пока стол накроем.

– Переоденусь только. – Сашка взял деньги и вышел.

Через час ребята сидели втроём за столом и пили водку. Глубокой ночью к ним с шумом ввалилась компания сокурсников.

– Чего врываетесь, орёте?! – на правах хозяина комнаты осадил их Мишка.

– Увидели свет и заглянули. А на бесплатное угощение мы не претендуем. У нас всё с собой. – Студенты выставили на стол пару бутылок водки.

– Тогда присаживайтесь! – Мишка освободил стул.

– Сиди. Мы и постоять можем, негордые. Больше войдёт.

– В ногах правды нет. Двигайте стол к моей кровати, всем места хватит.

Стол был установлен и ребята расселись.

– А чего Юрка грустный?

Тот махнул рукой.

– Да мужика чуть не ухлопал своим изобретением, резиновой пулей.

– Применили?! – Сергей и Мишка вспомнили, как на вокзале Юрка хвалился.

– Ещё как применили!

– Мужик этот сети ставил. Мы к нему. Стали протокол писать, а он дёру. Бежит по пахоте, хрен догонишь. И мужичонка вроде худой, пятьдесят килограммов вместе с документами, но жилистый. Чувствуем, уйдёт. Тут Юрка и приложился со своего двенадцатого калибра. Как учили…

– Мужика после выстрела аж по земле протащило. Лежит он, труп трупом. Мы думали, что хана браконьеру. Подошли, на ноги поставили. Тот руки к небу тянет и плачет. Сдаётся и повторяет, словно попугай: «Не убивайте, не убивайте, дети у меня». Мы его заставили телогрейку снять. В ней дыра от пули. В рубахе тоже. Спина – сплошной кровоподтёк. Думаю, внутренности ему точно поотбивало. Хотя и расстояние приличное было.

– Сколько метров?

– Точно не помню. Может, двадцать, а может, пятнадцать.

– Ты, Юрка, снайпер. Наливай, такой выстрел обмыть не мешает.

Юрка пить отказался.

– Дядька в милицию не потащит? – Сергей разлил по стаканам остатки водки.

– Не должен. Мы его до вечера поили и успокаивали. Вроде задобрили. Ладно, чёрт с ним, с мужиком. Вы-то как съездили?

Наступил черёд рассказывать Мишке, Серёге и Сашке. Все дружно смеялись. Расходились под утро.

– Мишка, давай спать, – предложил Сергей. – Что-то меня пошатывает.

– Какой спать! А чучела делать? Давай сюда птичек, мы их быстро в чучела превратим. Только нужно композицию придумать. Форму птицам правильную придать.

– Чего туг думать! Селезень летит и вальдшнеп летит.