Медвежий ключ

Скрипнула калитка, мимо зарослей крапивы пронеслась стайка ребятишек от восьми до двенадцати лет. С шумом лезли на мостки, мыли руки, ноги и уши, визжали от холода и сырости, чистили зубы, сталкивали друг друга в воду.

— Куда толкаешься!

— Сам толкаешься!

— Где мое мыло?!

— Нечестно!

Толстолапый морщился от крика; нарастало желание выскочить из крапивы, рявкнуть, чтоб ветром сдуло этих орущих с мостков. Но нельзя: и пригодится еще не раз место, и очень уж важные вещи говорил как раз Данилов Товстолесу: мол, Данилов искал человека, о котором говорит Товстолес. Но нашел он мало следов преступления: что не унесла река, съели другие медведи, замыл сильный дождь. Ливень лупил почти что сутки, и после него искать следы даже тяжело нагруженного человека не имело никакого смысла. Если и были следы…

— Ну, какое у него оружие, и про внешность я вам рассказывал…

— Рассказывали, профессор. Если я кого-то поймаю в лесу, буду знать…

— В лесу поймать можно только тех, кто не умеет прятаться. Как бы вас самого не поймали, Сережа, так что ходите осторожнее. Кто-то в лесу есть, и очень, очень нехороший. Видели бы вы его рожу…

— А видели бы вы, Владимир Дмитриевич, что он с людьми делает! Ну так и что? Мы здесь, чтобы его и обезвредить. А что он опасный, мы знаем.

— А насколько опасный — не знаете! — вмешался тут Дмитрий Маралов. — В лесу попадается такая сволочь, что только диву даешься!

— Это который за пачку «примы» убивал? — усмехнулся Андрюша Маралов, припоминая старую историю.

— Был и такой…

— Странно… Это когда случай был? — заинтересовался Данилов.

— Лет двадцать назад, в Кузнецком Алатау. Одичал мужик, просидел зиму в избушке. Под самую весну зашли к нему двое, угостили сигаретами. Он попросил еще, ему не дали. Ну, и… В общем, они не ожидали, а он их обоих топором. И ведь если бы успел трупы унести подальше, кровь замыть, мог бы вывернуться… Мало ли, куда ушли люди, где пропали. А он, видимо, еще и лентяй был, трупы волоком тащил, и спрятал в двух шагах от избы. Когда взяли парня в работу, сознался — убил-де, чтобы еще покурить.

— Ничего не понимаю! Случай — ярчайший, а нам про него — ничего! Сашка вон истории из детективов вспоминает, а тут такой перл!

Маралов лежал, посмеивался.

— Может, вам и знать не полагается?

Данилов все еще не включился, когда Вася спросил деловито:

— Там же его и прикопали?

Маралов рассмеялся, не ответил, а Данилов как-то очень остро вспомнил, что у Васи и отец, и дядька — охотники где-то на севере.

Возвращалась детвора, прошла в двух метрах от головы Толстолапого, шумела, толкалась уже в ограде. Толстолапый каменно молчал: его очень интересовал разговор про этого, с порога. Разница между ним и людьми состояла вот в чем: Данилов и Маралов понятия не имел, кто это, и где его надо искать, а Толстолапый это знал. Но Данилов и Маралов, стоило им это узнать, могли обезвредить убийцу, а вот у Толстолапого на это вполне могло бы и не хватить сил.

— Гм… Дмитрий Сергеевич! Вы ставите меня в не очень простое положение. Я все-таки майор милиции…

— А я вам ничего не говорил! Докажите что-нибудь сначала. Я вам только объяснил, какое это опасное дело, искать кого-то в тайге. Там, в зарослях, могут засесть жутчайшие типы! Тот, в моей практике, хоть был полнейший неумеха и балбес — уже хорошо. А представьте, негодяй — и приспособленный да сильный, вроде этого с порога? Ну то-то…

Помолчали. Тлели сигареты у Данилова, Васи и Саши.

— Ну, и как его ловить, по-вашему?

— Кого? Который с порога, или вашего убийцу?

— Да скорей всего, это одно и то же существо. Знаете, у меня это первое дело, когда преступник засел в тайге, и я не очень знаю, как его брать. В городе все-таки проще.

— Всегда кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел, — пробурчал Саня.

А Данилов кивнул и добавил:

— Если оставлены улики, то понятно, где они оставлены, и всегда можно найти. А вот в лесу… Может, на пороге они и были… до дождя.

Опять помолчали, и Маралов не без ехидства спросил:

— Так получается, сыскарям моя помощь нужна?

— А что же в этом странного? — неожиданно помог Товстолес. — Работа сыскаря чем-то напоминает научную работу. Вам бросили вызов, юноша, и вы не успокоитесь, пока не раскроете загадку… В загадке-то и состоит вызов для вас…

Толстолапый слушал и это, и, волей-неволей, возню ребятишек на втором этаже бани: торопливый шепот, писк, приглушенный смех, возню: там рассказывали страшные истории.

— Так, и не так, — внушительно не соглашался Данилов, — потому что от научной работы не зависят судьбы людей…

— Бывает, и зависят; жаль, что вы не знаете таких случаев!

— Ладно, пусть я не прав, но вы же видите сами — тут людей убивают. И вы правы — я не знаю, как искать убийцу.