Медвежий поцелуй

Захаров быстро вскочил на ноги, но даже шага сделать не успел, как это нечто ловко запрыгнуло ему на плечи и впилось когтями в голову. Мужчина повалился на пол, пытаясь отцепить от себя монстра, но ничего не выходило. Тот все сильнее и сильнее сжимал шею, пока Платон не потерял сознание.

Понимая, что чудесного спасения на этот раз можно не ждать, я, вместе с Риммой, рванула к выходу и чудом выскочила в коридор первой. Позади раздался звук ударившегося об стену тела и громкий крик бегущей за мной девушки, который быстро затих.

До выхода я бы точно не дотянула, а потому резко свернула к ближайшей спальне, которую еще вчера выделили нам с вербером, захлопнула за собой дверь, закрыла ее на засов и, перепрыгнув через кровать, спряталась с другой стороны.

Все внезапно смолкло и, в образовавшейся гробовой тишине, я слушала как отчаянно билось мое сердце и ждала…

Одна секунда… две… три…

Тихий звук полоснувших по двери когтей отдался во всем теле набатом.

* * *

Не успев предупредить остальных, чтобы возвращались обратно в деревню, Ратко, оставив далеко за спиной Велебу, ворвался во двор и, увидев играющих на улице мальчишек, резко остановился.

Картина была спокойной, и беды ничего не предвещало, но сердце мужчины было не на месте.

Зверь метался внутри, предчувствуя опасность, и не давал Ратмиру ясно мыслить. Ему нужна была девчонка, живая и здоровая. Дотронуться пальцами до ее белых волос, утонуть в серых глазах, коснуться губами ее алых губ, убедиться, что никакая напасть ей не угрожает.

Никогда в жизни вербер не испытывал ничего подобного ни к одной из тех женщин, что согревали прежде его постель, а сейчас словно голову потерял. Одна мысль, что карамель могут причинить боль, приводила его в бешеную ярость и толкала к трансформации.

Подоспевший хозяин дома первым делом кинулся к детям, упал перед ними на колени и принялся ощупывать.

— Я уведу их к соседям, а ты пока проверь дом, — мужчина понятия не имел о существовании нечисти, но глубоко внутри чувствовал, что без высших сил тут не обошлось.

Ратко кивнул ему и схватившись за ручку двери, резко ее распахнул.

Запах крови ворвался в легкие, заставив вербера громко взреветь, и рвануть внутрь. Все комнаты были нараспашку. В коридоре на полу, в беспамятстве лежала Римма, а дверь в ту спальню, где ночевала Кармела, была разодрана в клочья и ошметки дерева валялись на полу.

На пороге одной из комнат, закрыв глаза, лежал Захаров, а дальше от него, вся в крови, и раскинув руки застыла Соня.

Панический страх за маленькую гадалку заставил зверя внутри жалобно скулить. Он боялся, что найдет ее в таком же состоянии, без признаков жизни, и эти мысли убивали.

Из спальни раздалось чуть слышное мычание, вселившее в сердце мужчины надежду. Рванув внутрь, он остановился рядом с кроватью и открыл от удивления рот.

В самом центре ее лежала абсолютно обнаженная карамель, с накинутой поверх совершенного тела ничего не скрывающей прозрачной простынкой. Ее волосы разметались по подушке, руки были привязаны к изголовью, а изо рта торчал кусок ткани, служащий кляпом.

Она безумно вращала глазами, пытаясь ему что — то сказать, но выходило только глухое мычание.

— Я предупреждал тебя, карамель, не суйся в неприятности, но ты никогда не слушаешь, да? — прохрипел он, чувствуя невероятное облегчения от осознания, что она жива, — что за гребанное побоище здесь произошло?

Ратмир потянулся к ее рту, намереваясь вытащить изо рта кляп, но внезапно откуда-то снизу раздался скрипучий смех. Кара шумно выдохнула и забилась на постели, сжимая связанные ладони в кулачки.

Вербер бросил последний взгляд на девчонку, и в следующее мгновение его лицо накрыла прозрачная медвежья маска, а губы скривились в зверином оскале, демонстрируя острые клыки.

Глава 25

Я была готова умереть в ту же секунду, когда это чудовище ворвалось в комнату и, найдя меня своими страшными глазищами, поманило к себе безобразным пальцем с длинным когтем на конце.

Даже мысленно с родными попрощаться успела, и ментальную валентинку Ратмиру отправить, но Татиана, или кем там она на самом деле являлась, не торопилась распотрошить меня на кусочки.

Почуяв, что сама я инициативу проявить не в силах, так как ватные ноги не позволяли сделать и шагу, приблизилась к тому месту, где я сидела, схватила меня за шкирку и бросила на кровать.

Всю меня сковал испепеляющий ужас. Тысячи вопросов кружили в голове, но озвучить их я не могла, так как единственным звуком, срывавшимся с моих губ, был тихий скулеж, который я совершенно не контролировала.

Зачем-то сорвав с меня одежду, она исполосовала подол своего платья и с помощью полосок ткани привязала мои запястья к изголовью. Еще один грязный обрезок засунула мне в рот и, нависнув сверху, удовлетворенно оглядела представшую глазам картину.

Может она и пыталась что-то мне сказать, но вместо осмысленных слов, из ее рта вырывался хриплый рык и пробирающий до мурашек смех, который мне приходилось слышать только в фильмах ужасов.

Когда мое сердце уже готово было выскочить из груди, я услышала, как открылась входная дверь.