Медвежий угол

– Это, Лева, просто Сицилия какая-то! И цыгана неспроста убили! Уверен на сто процентов – ему таким образом рот закрыли. С полной гарантией, как говорится… А этот Заварзин, опер бывший – как думаешь, у него тут тоже рыльце в пушку?

– Я не удивлюсь, – хмуро сказал Гуров. – Слишком велеречив и хитер. Но пока у меня нет против него никаких фактов. Одна личная неприязнь. Нет, пожалуй, уже целая война. Но даже этого маловато для серьезного обвинения. Однако вся эта история с убийством Караима наводит на размышления. Пока они тут не успели спрятать концы в воду, надо действовать. Я иду звонить генералу, а ты пока, так и быть, можешь заняться ужином. Слетай в магазин и купи чего-нибудь повкуснее. Я уже не в состоянии пользоваться услугами местного общепита.

– Понял! – с энтузиазмом вскричал Крячко, вскакивая на ноги. – Мы устроим шикарный ужин – с икрой и цыганками!

Гуров досадливо поморщился.

– Ты бы не поминал сейчас про цыганок! – сказал он. – Не к месту это сейчас. И не надо икры. Купи чего-нибудь попроще. И хлеба не забудь…

Гуров ушел, а Крячко, пересчитав наличные деньги и натянув на плечи пиджак, уже собрался бежать в магазин, который находился через дорогу от гостиницы, как вдруг в дверь номера постучали. Крячко, полагая, что это кто-то из обслуживающего персонала, спокойно предложил заходить. Дверь открылась, и в комнату вошла цыганка.

У Крячко глаза полезли на лоб. «Легка на помине, – с иронией подумал он. – Хорошо бы, Лева не вернулся раньше времени. Он сейчас меня просто убил бы. Решил бы, что это я специально подстроил. А мадам-то вполне ничего…»

Цыганка была классическая – в цветастых юбках, с монистами на смуглой шее, с сумасшедшим огоньком в черных глазах. Лицо ее вполне можно было бы назвать красивым, если бы не суровое выражение, которое придавало этой женщине неприступный и даже таинственный вид. Было в ней что-то от прекрасной бронзовой статуи, перед которой бессильно время. Крячко очень ясно все это почувствовал и испытал какое-то странное душевное волнение – почти робость, – которое поспешил тут же скрыть за своим обычным балагурством.

– Мне, голубушка, гадать не требуется! – натянуто улыбаясь, сказал он. – Я сам все наперед знаю. А то, может, ты дверью ошиблась?

Цыганка посмотрела на Крячко, как ему показалось, с полнейшим презрением и сказала глубоким завораживающим голосом:

– Я не гадать пришла. Мне другой мужчина нужен – видный, на артиста похожий…

Крячко слегка растерялся от такого вступления, но тут же с юмором ответил:

– Ушел он. Правда, скоро вернется. Будешь ждать или с невидным пообщаешься? Я, конечно, в артисты не гожусь – рылом не вышел, но какой-нибудь совсем простой номер исполнить могу… А у вас что – своих артистов не хватает?

Губы цыганки сложились в неприязненную гримасу.

– Пустой ты человек! – сурово сказала она. – И говоришь пустое. Для тебя цыгане – артисты да гадалки. Коней воруют да песни поют – вот и все, что ты знаешь… Ничего-то ты не понимаешь, дорогой!

– А ты объясни, – предложил Крячко. – Я вообще-то понятливый, хотя по лицу и не скажешь. Может, ты по поводу сегодняшнего убийства пришла?

– Не твое это дело! – отрезала цыганка.

– А вот тут ты ошибаешься, – хладнокровно заметил Крячко. – Мы с тем красавцем, которого ты ищешь, одним делом занимаемся. Можешь даже документы мои посмотреть, если читать умеешь. Я, между прочим, полковник и старший оперуполномоченный, понятно?

– Так ты из Москвы тоже? – заколебалась цыганка, недоверчиво разглядывая коренастую фигуру Крячко. – И кто же тебя, неказистого, полковником-то назначил?

– Ну это тебя не спросили! – возмущенно фыркнул Крячко. – У нас не за внешность, между прочим, звания дают, а за заслуги!

Цыганка еще несколько секунд рассматривала его, а потом вдруг резко сказала:

– Показывай свой документ!

Крячко осуждающе покачал головой, но удостоверение все-таки достал и подал, грозно предупредив при этом:

– Только без фокусов! Слямзишь книжечку – под суд пойдешь!

Цыганка ожгла его уничтожающим взглядом.

– Дурак ты, хоть и полковник! – сказала она.

Она презрительно отбросила удостоверение, а когда Крячко поспешно схватил его и спрятал в карман, неожиданно проговорила:

– Ладно, скажу тебе! Нельзя мне тут задерживаться. Ты своему товарищу передай обязательно! Мы с Караимом не были мужем и женой, но любовь у нас была безумная. Этот мент его сегодня нарочно убил. Боялся, что Караим вам все расскажет. Пришел к нему, будто поговорить, а сам пистолет достал и в грудь выстрелил. Караим и охнуть не успел. Только этот мент не знал, что я за занавеской у Караима сидела и все видела.

– Постой, – озабоченно перебил ее Крячко. – Какой мент? Ты опознать его сможешь? И как это он тебя не заметил? Если он на убийство решился – обязательно должен был место проверить.

– Да не успел он! – сказал цыганка. – Туда сразу все цыгане сбежались – он едва выскочить успел… Только они никто не видел, а я видела! Он теперь будет говорить, что Караим на него напал, а это неправда!

– Повторяю, ты опознать его сможешь? – спросил Крячко.