Медвежий угол

– Да чего его опознавать! – презрительно сказала цыганка. – Его все знают – Сережка Савинов. Он сам у цыган кормился, а такой сукой оказался!

– Что значит, кормился? – поинтересовался Крячко.

– А то и значит, – уклончиво сказала цыганка. – Ты уполномоченный – сам и думай! Только если вы Сережку не накажете, большая беда может быть. Наши мужчины барону прямо сказали, что мстить будут…

– Ну, это они зря! – протянул Крячко. – Так и передай своим мужчинам. Это уже большими сроками пахнет. Отправят вас всех куда Макар телят не гонял… Хотя почему тебя это волнует, не совсем понимаю. По идее, ты эту месть приветствовать должна, а ты к нам прибежала. Почему?

– Потому что пусть все по закону будет, – упрямо ответила цыганка. – Заварзин, полковник, своего выгораживать будет, может, даже спрячет его куда-нибудь… А наши все равно мстить станут. Невинные пострадают – зачем? Караима все равно не вернешь уже…

– Ох, темнишь ты что-то! – покачал головой Крячко. – Никогда не поверю, чтобы цыгане закон вдруг уважать стали. Что-то у тебя, голубушка, на уме!

Цыганка несколько секунд молчала, а когда заговорила, голос ее зазвучал совершенно иначе – умоляюще, с затаенной болью.

– Я тебе одному это говорю! Больше нигде не скажу – ни разу, не надейся! Не нравится мне, что мои братья делают, честно тебе скажу. Наркотиками торгуют, с милицией делятся. Плохо это! Вся округа нас ненавидит, а ведь раньше этого не было… И еще одно мне сердце рвет – ведь мой Караим хорошего человека убил! Милиционер его попросил – он и убил. В лесу выследил и по голове ударил. А чтобы не догадались, он его еще живого в другое место отнес и в штольню сбросил. А тот человек ничего плохого ему не сделал, даже и не видел его никогда. Неправильно это. Цыгане никогда так не делали. Наркотики всех до этого довели. Ведь цыгане торгуют, пока милиция им это позволяет, понимаешь? Отсюда и зло все идет.

– Та-а-ак! – произнес Крячко врастяжку. – Если я правильно тебя понял, ты утверждаешь, что ученого Подгайского из Москвы убил твой друг Караим по просьбе некоего милиционера. Это так?

– Так, – строго сказала цыганка.

– Расскажи, где это случилось и как все было, – попросил Крячко. – Никогда не поверю, что Караим все это в одиночку проделал. Голову даю на отсечение – с ним еще кто-то был. Признайся, был?

Он страшно жалел, что встреча с цыганкой произошла так внезапно и не удалось приготовить заранее диктофон.

– Ты правильно решил, полковник, – усмехнулась цыганка. – Караим крепкий мужчина, а все равно один не управился бы. На Черных болотах это случилось. Вдвоем они были. Есть тут один нехристь – Смола прозвище. Ему человека убить – все равно что стакан водки выпить. Он не цыган, а так, сволочь безродная. Только он хитрый. Когда из области следователь приехал, Смола из поселка ушел – от греха подальше. Он как чувствовал, что горячо будет. А Караиму всю жизнь не везло. Он в ту штольню расческу свою обронил. С тех пор она ему покоя не давала, как заноза в пятке. Тогда он пошел и взорвал штольню, чтобы никто ничего уже не нашел, а друг твой, красавец, за ним погнался, и Караим шляпу свою обронил. Значит, суждено было ему за свой грех расплатиться… Только зря твой друг про это в милиции рассказал – они ведь Сережку специально послали, чтобы Караима убил.

– Кто они? – жестко спросил Крячко. – Кто за всем этим стоит?

– Ничего больше не скажу, – непреклонно заявила цыганка. – И так уже много сказала. Если наши узнают, что у тебя была, – не жить мне. Я тебе сказала, где искать, а уж искать ты сам должен. Тебя на это учили, полковник! А мою молодую жизнь ты пожалеть должен – у меня другой нету.

– А я думал, у цыган, как у кошек – по семь жизней в запасе, – пробормотал Крячко. – Ладно, что с тебя взять! Сказала бы хоть, как зовут-то тебя!..

– Это скажу – все равно ведь сам узнаешь, – усмехнулась цыганка. – Тамарой меня кличут. Только не надейся, что отзовусь, когда окликнешь.

– Да уж какая тут надежда! – растерянно проговорил Крячко.

Ему вдруг на секунду показалось, что он у себя в кабинете, в Москве, и захотелось срочно позвонить Гурову. Крячко оглянулся в поисках несуществующего телефона. А когда повернулся, цыганки в номере уже не было. Он выглянул в коридор, но, кроме подвыпившего командированного из Светлозорска, копавшегося ключом в скважине соседнего номера, никого не увидел.

Крячко мигом забыл об ужине – он сгорал от нетерпения поделиться с Гуровым сенсационной новостью. Черные болота, Смола, преднамеренное убийство – какая жалость, что у него не было под рукой диктофона!

Крячко уже приготовился бежать на почту, чтобы перехватить Гурова по дороге – ему необходимо было куда-то выплеснуть накопившееся возбуждение, но тут Гуров сам вошел в номер.

Он выглядел сейчас усталым и постаревшим. Не говоря ни слова, снял пиджак, аккуратно повесил в шкаф на плечики и, не поворачиваясь к Стасу, скептически заметил:

– Ужином, однако, и не пахнет! Это саботаж или халатность?

– Какой ужин! – воскликнул Крячко. – Только ты ушел… Слушай, ты что-нибудь слышал про Черные болота?