Медвежий угол

Брат засмеялся:

– Ладно, сестрица, кончай ныть, сама жаловалась, что я тебе редко звоню!

Учительница фыркнула и, взяв у него фонарик, открыла дверь школы.

– Небось опять снег с крыши попадал на датчики на заднем дворе.

Они прошли по коридору, не включая свет. Когда кто-то вламывается в школу, свет здесь зажигается автоматически. Но какой идиот будет взламывать школьную дверь утром в понедельник?

Беньи проснулся от резкого света, хотя лампы давно были включены. Стрельнуло в спине. Во рту был вкус самогона и орешков с перцем чили, что наводило на тревожные мысли, поскольку никаких орешков он не припоминал. Сонно поморгав, он заслонился рукой и посмотрел на человека, светившего фонариком ему в лицо. Светить в глаза было не обязательно, но ей не хотелось к нему прикасаться, очень уж от него воняло, а по-другому не разбудишь.

– Ты, видимо, решил меня разыграть, – вздохнула учительница.

Беньи с трудом поднялся с банкеток, которые сдвинул, чтобы можно было на них поспать. Развел руками с видом самого усталого волшебника на земле:

– Директор вечно говорит, чтобы я приходил на уроки вовремя. И вот: тадам! А что, рановато? Который час?

Беньи пошарил в карманах. Часов не было. Смутные воспоминания о минувшей ночи не позволяли исключить, что часы он пропил. Чем именно он руководствовался, когда решил завершить свою маленькую одиссею, незаконно проникнув в школу, Беньи вспомнить не мог, но тогда идея наверняка представлялась ему гениальной.

Учительница молча вышла в коридор и сказала что-то охраннику. Он напишет в отчете, что это был ложный вызов, – младшие братья независимо от возраста всегда делают, как велят им старшие сестры. Вернувшись в кабинет, учительница раскрыла окна, чтобы проветрить. Она понюхала куртку Беньи и скривилась.

– Только не надо говорить, что ты принес в школу наркотики.

Беньи сделал слабую попытку поднять руку:

– Да мне бы… мне бы… мне бы и в голову не пришло! Зачем их сюда нести? Я их употребил внутрь. Потанцуем?

Он рванулся с банкетки и, хихикая, упал на пол. Учительница села рядом на корточки и мрачно смотрела на Беньи, пока тот не замолчал. Тогда она сказала:

– Если я напишу заявление директору, ему придется временно тебя исключить. А может, даже выгнать из школы. Скажу тебе одну вещь, Беньямин. Иногда мне кажется, что именно этого ты и хочешь. Ты будто бы пытаешься доказать всему миру, что нет в твоей жизни таких вещей, какие тебе не хватило бы духа разрушить.

Беньи не ответил. Учительница протянула ему куртку.

– Я выключу сигнализацию и пущу тебя в спортзал, чтобы ты принял душ. Пахнет от тебя так, что хоть в санэпидемстанцию звони. У тебя в шкафчике есть запасная одежда?

Учительница помогла ему встать, и Беньи слабо улыбнулся:

– Чтобы предстать перед директором в подобающем виде?

Она вздохнула:

– Я не буду писать заявление. Разрушай свою жизнь собственными руками, я не буду тебе помогать.

Беньи посмотрел ей в глаза и благодарно кивнул. Внезапно голос его повзрослел, а взгляд стал серьезным.

– Извините, что называл вас «цыпочкой». Это было неуважительно. Больше не буду. И другие тоже.

Он почесал затылок, и Жанетт почти пожалела о том, что честно ответила Адри, когда они сидели в кабаке в Хеде, на вопрос о том, как Беньи ведет себя в школе. Она знала, что Беньи говорит правду: больше никто из класса так ее не назовет, и задумалась, каково это – быть авторитетом для всех. Одно-единственное слово – и все хоккеисты школы не будут чего-то делать. Или, наоборот, будут. Ей даже захотелось самой сыграть в хоккей. Они с Адри дружили с детства и когда-то вместе играли в женской команде Хеда. Иногда Жанетт казалось, что они бросили хоккей слишком рано. Интересно, какой была бы их жизнь, если бы в Бьорнстаде открыли команду для девочек?

– А теперь иди в душ, – сказала она, похлопав Беньи по руке.

– Слушаюсь, фрекен, – улыбнулся тот, и взгляд его снова стал детским.

– Я не в восторге, когда ко мне обращаются «фрекен».

– Как же к вам обращаться?

– Жанетт. Это будет в самый раз.

Она сходила в машину и взяла там спортивную сумку с полотенцем для Беньи. Затем он вслед за ней спустился в спортзал и, когда она отключала сигнализацию и запирала дверь, сказал, стоя в дверях:

– Вы хороший учитель, Жанетт. Просто вам не повезло с нашим классом, не вовремя вы к нам попали.

И тогда она поняла, почему к нему прислушивается вся команда. И почему в него влюбляются девочки. Когда он разговаривает с тобой, глядя прямо в глаза, ты ему веришь, что бы ни случилось за минуту до этого.

Отец Кевина завязал галстук, поправил запонки на манжетах и взял портфель. Выйдя во двор, он хотел, как обычно, крикнуть сыну «пока», но передумал и пошел на террасу. Поставив на землю портфель, взял клюшку. Они стояли рядом, по очереди забивая шайбы в ворота. В последний раз такое было лет десять назад.

– Спорим, ты не попадешь в штангу? – сказал отец.