Медвежонок

— Если начистоту — то просто не знаю. Что-то в ней есть такое… Настоящее. Живое.

— Хочешь, узнаю, кто её автор и откуда она здесь появилась?

— А что, можно? — заинтересовался я. — Было бы здорово. Если художник смог настолько чётко передать ужас и страх, наверняка и с другим работами у него получилось не менее прекрасно.

— Договорились, я выясню у своих, что это такое. Куда пойдём?

— Ты тут главная, ты и веди, — я сжал руку Лиары, наслаждаясь прикосновением. Шёл третий день нашего пребывания во дворце. Несмотря на то, что мы ни дня не отдыхали, постоянно слоняясь по комнатам, коридорам или внутренним паркам, обойти весь дворец нам не удалось. Слишком он оказался большим и прекрасным. Особенно картина с гибелью лодки, что каждый раз она меня словно чем-то притягивала. Первые два дня нас сопровождали Хад, Белис и Эльрин, но вскоре им наскучило шляться по «однотипным комнатам, обставленных однотипной мебелью». Это слова Белис. Хотя я с ней был в корне не согласен — каждое крыло дворца было оформлено в свой стиль и лично мне доставляло истинное наслаждение смотреть, насколько гармонично удалось вписать этот стиль в общее убранство дворца. За нами, конечно, наблюдали гвардейцы, но без фанатизма. Так, издали и одним глазком, чтобы мы не зашли туда, куда не следует. Во дворец трудно попасть, зато если попал, то здесь ты мало кому интересен вне официальных церемоний. Тяжело натворить что-то противозаконное, когда каждый первый встречный — инферно, а то и ангел.

— Нет, так не пойдёт! — Лиара показательно насупилась. — Я тебя водила два дня, не просто выполнила, но даже перевыполнила своё обещание, так что теперь твоя очередь. Мне надоело быть главной. Выбирай сторону, куда пойдём, иначе я с места этого никуда не сдвинусь!

— Выбирать? Легко! Идём! — я потянул девушку прочь от картины. — Когда мы только прибыли во дворец, я заметил кое-какое место. Его нужно проверить.

Как я говорил, практически весь дворец представлял собой скопище силовых камней, вставленных в стены для усиления. Если внезапно случится нападение, то противник не сможет проломить даже самой небольшой перегородки, пока камень не исчерпает всю свою силу. Булыжники были замкнуты сами в себя, так что сильно на меня не влияли, а тот остаточный фон, что всё же вырывался наружу, мне удавалось благополучно избегать. Собственно, два дня, что мы путешествовали по дворцу, я не только наслаждался видами, но и выискивал «потайные» пути, что могли привести в пещеру гоблинов. Странный спуск, находящийся там, где его не должно быть, я заметил ещё в первый день, но только сейчас рискнул его изучить. Все остальные ходы, а их во дворце оказалось бесчисленное множество, петляли между комнатами, местами спускаясь в подвальный этаж, но далеко не заходили. Либо самое интересное было скрыто в той части дворца, куда нас не пускали, либо под дворцом вообще ничего не было. Я был за первый вариант, но для того, чтобы в этом удостовериться, следовало проверить спуск. Он уходил вертикально вниз на тридцать метров и терялся ещё ниже, продолжаясь вне доступной мне области.

— Лег, вот ты… Хитрец! — когда Лиара поняла, куда я её привёл, то покраснела до кончиков ушей. Мы очутились в глухом петляющем коридоре, заканчивающимся тупиком. Но самое главное заключалось в то, что перед самым тупиком коридор поворачивал, формируя приватную зону для таких парочек, как мы. Если за нами наблюдают, им придётся подойти на расстояние вытянутой руки, что даст нам время среагировать. Лиара прислонилась к стене и не успел я опомниться, как девушка притянула меня к себе и нежно прошептала:

— Нельзя было сразу сюда прийти? Я два дня тебя не обнимала. Соскучилась…

Ответить мне не удалось — тяжело говорить во время поцелуя. Я даже позабыл, для чего сюда явился — всё внимание заняла Лиара и то, что между нами происходило. В какой-то момент девушка явно переусердствовала с объятьями — она так сильно прижалась ко мне, что, если бы я не опёрся в стену, мы бы точно рухнули. А так ладонь схватила какой-то выступ, похожий на место крепления фонаря, и я повил на руке, отдавшись чувствам. Сколько мы так простояли — я не помню. Может вечность, может несколько мгновений. Мы оба понимали, что дальше поцелуев дело зайти не может — тотемы этого не простят, так что с явным сожалением отстранились.