Мэджик юзеры

Иггерн встал в позу человека, навалившегося плечом на неподатливую дверь. Перед ним свернулся округлый дрожащий щит из лимонно-желтых нитей. От края щита в центр сбегали прозрачные поблескивающие капли. Демон предпринял еще одну атаку. Взрыв землю копытами он грянул рогами в щит. Иггерна поволокло спиной вперед, каблуки взрыли землю. Неожиданно Иггерн рванулся вбок, а оставленный им щит выгнулся и обхватил голову демона точно капкан. Демон взревел и руками порвал щит в клочья. Кожа на его голове облезла, один глаз закрылся, а веко потрескалось. Тем временем, Иггерн стоял, вытянув обе руки вперед, и вокруг них обвивались гудящие спирали, напоминавшие не то гигантские пружины, не то "слинки", какими мог бы играть Гаргантюа, когда еще был малюткой четырех метров роста. Спирали все увеличивались, их кольца все плотнее прижимались друг к другу и вот уже два плюющихся сгустками энергии и бешено вращающихся цилиндра, слева оранжево-красный, а справа синий с зелеными жилками соприкоснулись. Взвыв громче прежнего и цилиндры срослись в единую, жадно растущую трубу. Иггерн встряхнул руками и по трубе пробежала волна перистальтики. Выгнувшаяся горбом труба удлинилась и обрушилась на демона. Вбив его по колено в землю, труба поднялась для нового удара. Демон рванулся и, взметнув фонтан земли и щебня, вырвался на свободу. Иггерн не успел ударить его трубой и просто выставил ее перед собой. Рыча от боли, демон прошел сквозь буйство магических сил Иггерна, схватил его в охапку и зашвырнул далеко в море.

Успев собраться, еще даже не коснувшись воды, Иггерн без всплеска ушел по воду. Демон вскочил на край обрыва и вперил взгляд в окрашенные последними лучами заката волны.

Чайка, с пронзительным криком метнулась прочь, когда из пенящихся волн у самого берега вырос исполинский столп. Прозрачная колонна воды поднялась высоко над обрывом и заходящее солнце превратило воду в играющее розовым и оранжево-лиловым жидкое стекло. На вершине водяной колонны стоял Иггерн. Он обрушил массу воды на демона, и пока тот барахтался в шипящей пене, атаковал его десятками разноцветных молний. Искрящие змейки жалили демона со всех сторон, его шкура покрылась сочащимися ихором дырками. Не давая демону опомниться, Иггерн швырнул в него зеркально-блестящий диск, снесший один из рогов почти под корень. Затем, Иггерн выгнулся в воздухе назад, точно натянутый лук и резко разогнувшись, метнул в демона нечто вроде хрустального ядра, так ухнувшего в широкую красную грудь, что хрустнули кости.

Второй, еще функционирующий глаз демона закатился, когтистая рука застучала по земле, изо рта послышались хриплые признания проигрыша.

Иггерн подошел.

— Я победил?

— Да. Точно. Победил.

Иггерн огляделся.

— А где этот?

Демон с трудом приподнялся.

— Похоже, мы его того… Затоптали. Ну да, душу-то я и из затоптанного вынуть сумею.

Иггерн осуждающе покачал головой.

— Подлецы вы демоны все-таки. Ты ж условий договора с ним не выполнил.

— Точно. Подлецы и есть. Ты как сам-то?

— Да нормально. Помял ты меня немножко, а так все отлично.

— Ну, я тогда пойду. Когда мне "ожить" можно будет? А?

— Да, хоть завтра. На черта ты мне нужен.

Демон удалился, а Иггерн присел перевести дух. Невдалеке он заметил оплавленную искореженную маску ягуара.

Там косоруки скрипачи! — он закричал отчаянно.

И неучи все трубачи, и трубы их распаяны.*

*(Уильям Б. Йейтс, пер. Г. Кружкова)

Иггерн улыбнулся и стал собираться в обратный путь.

Когда он добрался до домика ведьмы Олли-ан, чай уже конечно остыл. Но хозяйка заварила новый.

I

Утро, это хорошо. Особенно, если оно солнечное и теплое, ветерок бодрит, а птицы уже не орут, как заполошные, а тихонько посвистывают. Ну, и конечно, если ты проснулся сам, потому, что уже выспался, а не разбужен кем-то или, хуже того, чем-то.

Сегодня, все перечисленное совпало, и Иггерн пребывал в превосходном расположении духа. Он сидел в шезлонге посреди сада, пил холодную кока-колу и предавался созерцанию мира, во всем его совершенстве. Допив последние капли, он смял банку в пальцах. Помял еще, пока не превратил ее в маленький твердый шарик. Щелчком отправил шарик далеко в небо и, прежде чем тот начал падать обратно, выстрелил в него изумрудной молнией из указательного пальца. Шарик, на секунду вспыхнув, рассыпался белым пеплом.

— Балуешься?

— О, Яша! Надо мне тебя как-нибудь к себе заманить. Сделаешь мне фонтан с кока-колой, ладно?

— Легко. И все мухи в округе будут твои. И пчелы.

Но Иггерна было не так-то легко выбить из состояния утреннего благодушия.

— Это хорошо. Пчелки, мушки, бабочки…

— И дедочки. — Яша сел напротив Иггерна, в появившееся аккурат под его седалищем плетеное кресло, — Утро сегодня и впрямь дивное, понимаю, но новости у меня плохие. Есть такой человек, по прозвищу Клок. Это очень, очень плохой человек.

— Человек, это хорошо. Это гордо звучит. И приятно пахнет. И красиво смотрится.

— Игорь, все! Хватит тупить! — Яша был чем-то весьма озабочен и Иггерн огромным волевым усилием отринул прелесть мира и принял его (мира) подлинный, не всегда приятный облик.

— И чего этот плохой человек?