Мефистон. Город Света (СИ)

Спустя примерно полчаса полковник поймал себя на странных мыслях. «Заключенные в аду» никогда прежде не забирались так высоко на Коготь. Конечно, причина крылась не в историях суеверных анура. Просто никогда не возникало тактических причин преодолевать такую сложную местность, а голая вершина лишала смысла ее стратегическое использование. Поэтому Федорак, как и его предшественники, не обращал внимания на гору. Только теперь, когда он впервые поднялся по лесистым склонам, полковник начал ощущать что-то странное в этом месте. Поначалу он никак не мог понять, что это. Гвардеец прошел мили джунглей в дельте Абиссамы, и этот участок казался, по крайней мере на первый взгляд, точно таким же, как и все другие удушливые заросли, через которые он пробивался. Но тут было нечто иное. Он посмотрел на покрытые ползучими растениями стволы, пытаясь понять, что же в них необычного.

Когда они взбирались на гребень холма, Зур помедлил, ожидая остальных.

— Полковник, — неловко кивнул разведчик. Федорак хмыкнул, кивая в ответ, а затем вскарабкался на грязную вершину и продолжил подниматься по склонам, отгоняя пистолетом рои мух и насекомых, желающих им перекусить.

— Я видел, как вы смотрите на деревья, — прошептал Зур.

— Что? — проворчал полковник.

— Сэр, я заметил, как вы изучаете деревья.

— Здесь предатели, мужик, конечно, я слежу за чертовыми деревьями.

Анура умолк. Федорак продолжал подниматься ускоренным шагом.

— Вы улавливаете закономерность?

— Закономерность? — процедил полковник, но в тот же миг его пробрала дрожь от осознания, о чем речь. Зур указал именно на то, что его тревожило.

— Как располагаются деревья. Вы заметили это?

Федорак помедлил, позволив Малику и солдатам пройти вперед, пока он оглядывался по сторонам. Местами, там, где сквозь разрывы полога пробивался свет, джунгли выглядели так же, как он ожидал еще до прибытия на Сабассус: бесчисленные листья, стебли и молодые поросли, сошедшиеся в яростной битве за жизнь. Но большая часть леса выглядела спокойной и странно упорядоченной. Конечно, непривычно было называть заросли «упорядоченными», что полковник прекрасно понимал, но это помогло ему осознать, что же так бросается в глаза. Деревья росли пересекающимися рядами, будто следуя предопределенной системе. Словно воины шли не по лесу, а лабиринту.

Федорак недоверчиво покосился на анура, раздраженный тем, как легко разведчик угадал его мысли. Зур посмотрел в ответ.

— Что все это значит? — скрепя сердце спросил полковник.

Абориген провел закрепленным на ружье фонарем, высвечивая из тьмы образуемые стволами очертания.

— Это лицо Тзиамо, — ответил Зур, говоря даже тише, чем обычно.

— Лесного духа? — не удержавшись от усмешки, спросил Федорак, уже слышавший это имя. Если анура и заметил издевку, то пропустил ее мимо ушей и лишь неспешно кивнул.

— Тзиамо из Девяти. Одного из Девяти Братьев. Система, которую вы видите, — очертания его лица. Хорошо, что вы можете заметить лишь его часть. Узревшие всё лишаются рассудка. Смертные не должны видеть лица бессмертных. — Зур шагнул к Федораку. — Если вы покинете дельту, чтобы посетить других братьев, то тоже заметите системы.

Полковник отступил на шаг, с неприязнью глядя на блестящую кожу аборигена.

— Ты говоришь о ложных богах? — Голос Федорака посуровел.

— Конечно нет, полковник, — отступил Зур, тряся головой. — Император — единственный истинный бог. Я говорю не про богов. Братья — сердце леса. Его душа. Но не боги.

— Просто бессмертные? — скривился гвардеец.

— Если вы приглядитесь к деревьям, то увидите, — помедлив, ответил анура, явно чувствующий себя неловко.

Откуда-то сверху донеслись вопли, а затем очередь лазерных выстрелов.

Федорак побежал вдоль деревьев, браня себя за то, что отвлекся, и целясь из пистолета в тени.

— Сержант Малик? — заговорил он по вокс-бусине в воротнике. — Это культисты?

— Нет, полковник, — раздался ответ. — Джунгли.

Фердорак уже собирался уточнить, когда увидел все сам, перепрыгнув через ствол рухнувшего дерева. Часть лесной почвы провалилась, и теперь три гвардейца барахтались на дне трехметровой ямы. Казалось, что на них постоянно падает земля, будто лавина, но полковник уже видел такое. Он опустил пистолет. Солдаты выли от боли, зовя на помощь. Федорак, как и остальные, лишь попятился, тряся головой.

То, что казалось осыпающейся землей, было на самом деле тысячами насекомых, называемых жуками-утопцами. Бронежилеты пытающихся выкарабкаться из ямы солдат уже распадались. Утопцы были свирепыми плотоядными тварями, что выкапывали ямы, заполняли полости собственными панцирями и терпеливо ждали, пока к ним не свалится обед. Они интересовались лишь сытной, богатой мясом пищей, и иногда проходили месяцы, прежде чем попадалось нечто достаточно крупное, чтобы угодить в ловушку.

А затем твари начинали бешено кормиться.