Мефистон. Поход к Неумершим

Показалось еще больше некронов, причем гораздо ближе к статуе, чем она ожидала, отчего капитан почти утратила самообладание. Ближайший из ксеносов находился всего в трех метрах, и, если кто-то из них посмотрел бы в сторону Луренс, армия могла бы остановиться еще до того, как добралась до двери. Девушка подумала было отползти назад, чтобы присоединиться к остальным, но двигаться сейчас было слишком рискованно, поэтому она просто ждала там, молясь, чтобы никто не обратил внимания на статую.

Ксеносы промаршировали с четкостью метронома. Они выглядели как один слаженный механизм, лишенный разума.

С облегчением Луренс увидела, что огромная дверь начала сдвигаться, но, вместо того чтобы укрыться наружу, она погружалась в землю, опускаясь так тихо, что это казалось невероятным для такой огромной каменной плиты. Дверь лишь тихонько жужжала, исчезая из виду и открывая за собой еще одно помещение, уставленное теми же кошмарными жаровнями.

Первые несколько рядов вошли в крепость, затем еще, и Луренс поняла, что пришло время нанести удар. На какое-то мгновение она засомневалась, представив себе, к своему огромному удивлению, печальные лица Эскола и Гэдда. Затем капитан повернулась, посмотрела огрину в глаза и кивнула.

Глава 11

Гелиомант Ксхартех находился в залах Китмозиса — самых глубоких чертогах некрополя. В отличие от остальной части Нехеб-Сура, воздух здесь был чист от дыма, и Ксхартех мог видеть с ужасающей ясностью, сколько вреда причинили криптеки фаэрона. Конструкция оркестриона была проста, но в то же время совершенно непонятна. Это был прямоугольный ящик, отлитый из серебряного сплава, длиной примерно с гроб, а в центре его находился круглый хромаскоп — набор медленно вращающихся хрустальных линз, раскрашивающих помещение радужными лучами. Линзы имели разные цвета и подсвечивались снизу, так что при совмещении они проецировали запутанные узоры на стены.

Смятение Ксхартеха вызывала тридцатисантиметровая дыра в боку ящика, которую прожгли криптеки, чтобы вытащить наружу провода. Замешательство гелиоманта лишь усилилось, когда он заметил, что кто-то протянул толстый кабель внутрь устройства через рваное отверстие в серебряном сплаве.

— Что это такое? — потребовал он ответа, опускаясь на колени рядом с кабелем и легонько постукивая по нему. — И что это, предполагалось, даст?

Большинство криптеков принесли извинения и поспешно ретировались, когда Суфис привел гелиоманта в зал, но по приказу вестника фаэрона один из них остался, чтобы объяснить, какую работу они уже проделали — и как мало продвинулись.

— Это была не моя идея, лорд Ксхартех, — оправдывался горе-ученый, стараясь не смотреть на гостя. — Я бы ни за что не стал вырезать дыру в столь древнем и важном устройстве. — Но мы все равно не смогли получить никакого представления о работе аппарата. Я никогда не видел ничего подобного.

— Для чего предназначался кабель?

Криптек колебался.

— Когда Несмертный узнал о нашей неудаче, он потребовал, чтобы мы извлекли хоть какую-то пользу из оркестриона. Мы так и не смогли полностью запустить его первичные цепи, но… — Он посмотрел на Суфиса, как будто герольд мог позволить ему избежать дальнейших объяснений.

— Но что? — подтолкнул Ксхартех.

— Устройство имеет собственный источник питания, превосходящий все прочие, какие мы смогли достать с тех пор, как вышли из Великого сна. В его основе некий синтез, но какой — не могу объяснить. Мне удалось перенаправить часть мощности посредством ряда аменфозных передатчиков, — В его голосе прозвучала нотка гордости. — Этой энергией снабжались наши регенерационные узлы, и теперь каждый воин династии Хениси получает крупицу силы оркестриона. Мы все подключены к его ядру. Как результат процесс восстановления протекает быстрее, оружие мощнее, чем когда-либо прежде, а наши тела неподвластны коррозии. Вы, должно быть, заметили, как мы все безукоризненно выглядим. В этом полностью моя заслуга. Я вернул нашим физическим оболочкам их изначальное великолепие.

— То есть вы истощаете запасы оркестриона, так и не найдя способ включить его главный реактор?

Ксхартеху хотелось стукнуть этого идиота, но он напомнил себе, что фаэрон пригрозит ему казнью, если криптек не добьется результата.

— Если мы не извлечем этот кабель прямо сейчас, у оркестриона может не хватить резервов питания, чтобы полностью включиться, даже если я смогу придумать, как его запустить.

— Господин, — голос криптека сместился на тон выше, — нельзя этого делать.

Лорд Суфис кивнул.

— Фаэрон явно похвалил криптеков за эту маленькую хорошую новость и хочет, чтобы мы продолжали использовать силу оркестриона.

— Тогда я должен срочно переговорить с ним, — сказал Ксхартех. — Если мы не остановим это варварство, у устройства не останется достаточно энергии для полной активации.

— Его величество не сможет уделить вам время как минимум в ближайшие несколько дней, гелиомант Ксхартех. Он занят турниром.

— Турниром?

— По коронам, — объяснил криптек.

— Ах да, разумеется.