Мэг Кэбот

- Ну да. Вполне логично. Что ж, хорошо. Пусть будет Джесс. Ты не можешь оставаться

здесь, Джесс.

- А тебя?

Теперь Джесс мне улыбался. У него было приятное лицо. Хорошее. С таким лицом он

бы моментально стал королем бала в моей старой школе . А Джина вырезала бы фотографию

с подобным лицом из журнала и повесила бы на стене своей спальни.

Не то чтобы он был симпатичным. Совсем нет. Опасным! – вот каким он выглядел.

Очень опасным.

15 Amigo (испан.) – друг.

- А что меня? – я понимала, что веду себя грубо. Но мне было все равно.

- Как тебя зовут?

Я зло посмотрела на него.

- Слушай. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и выметайся отсюда. Мне жарко, и я

хочу переодеться. У меня нет времени на…

Джесс перебил меня так дружелюбно, как будто не слышал ни слова из того, что я

говорила.

- Та женщина – твоя мать – звала тебя Сьюзи. – Его темные глаза сверкнули. –

Сокращенно от «Сьюзен»?

- От «Сюзанна», - автоматически поправила я его. – Как в песне «Не плачь по мне»16.

Он улыбнулся:

- Я знаю эту песню.

- Еще бы. Она, небось, входила в топ сорок в том году, когда ты родился, а?

Он по-прежнему продолжал улыбаться.

- Так теперь это твоя комната, Сюзанна?

- Да, - ответила я. – Да, теперь это моя комната. Так что тебе придется ее освободить.

- Мне придется ее освободить? – Джесс приподнял одну черную бровь. – Она была

моим домом полтора века. С какой стати уходить должен я?

- Да с такой. – Я потихоньку начинала выходить из себя. По большей части из-за того,

что мне было жарко и хотелось открыть окно, но оно находилось позади призрака, а я вовсе

не горела желанием приближаться к этому парню. – Это моя комната. Я не собираюсь делить

ее с каким-то мертвым ковбоем.

Это наконец-то проняло призрака. Он с шумом опустил ногу на пол – резко и громко –

и встал. Внезапно мне захотелось взять свои слова обратно. Парень был высоким, выше

меня, хотя, когда я обувала ботинки, мой рост составлял не меньше метра семидесяти.

- Я не ковбой, - сердито сообщил мне Джесс.

Он что-то приглушенно добавил по-испански, но я ни слова не поняла, поскольку всю

жизнь изучала французский. В это время старинное зеркало, висевшее над моим туалетным

столиком, начало опасно покачиваться на крюке, удерживавшем его на стене. Я знала, что

калифорнийские землетрясения здесь ни при чем, а дело, скорее всего, в возбужденном

состоянии призрака, который явно обладал телекинетическими способностями.

Вот всегда так с этими привидениями: они до ужаса обидчивы! Даже самое легкое

замечание может их задеть.

- Тпру, - выдохнула я, выставив перед собой руки ладонями вперед. – Полегче,

полегче, парень.

- Члены моей семьи, - бушевал Джесс, тыча пальцем мне в лицо, - трудились в поте

лица, словно рабы, чтобы добиться чего-то в этой стране, но никогда, никогда, как

vaquero 17…

- Эй, - окликнула его я. И в этот момент совершила огромную ошибку. Мне надоел

маячащий перед носом палец, так что я, потянувшись вперед, крепко за него схватилась,

дернула призрака за руку и, подтащив к себе, чтобы быть уверенной, что он меня услышит,

прошипела: - Оставь, наконец, зеркало в покое. И хватит совать мне в лицо свой палец.

Сделаешь так еще раз – и я его сломаю.

Я отбросила руку призрака и с удовлетворением отметила, что зеркало перестало

трястись. Но тут мой взгляд упал на лицо парня.

Призраки бескровны. Откуда в них взяться крови? Они же не живые. Но, клянусь, в

этот самый момент с лица Джесса схлынули все краски, как будто вся его кровь до единой

капли испарилась именно в эту минуту.

16 «Не плачь по мне» (англ. «Don't you cry for me») – строка из песни в стиле кантри «О, Сюзанна» (англ. «Oh!

Susanna»), написанной в 1848 году Стивеном Фостером.

17 Vaquero (испан.) – ковбой.

Призраки не живые, они бескровны, а значит, и бесплотны. Так что совершенно

непонятно, как я смогла ухватить его за палец. Моя рука должна была пройти прямо сквозь

него. Ведь так?

Не так. Для большинства людей все так и обстоит. Но не для таких, как я. Не для

медиаторов. Мы можем видеть призраков, можем разговаривать с призраками, а при

необходимости можем надрать призраку задницу.

Но мне не хочется это афишировать. Я стараюсь избегать прикосновений к

привидениям – на самом деле, любых прикосновений к кому-либо, – насколько это возможно.

Если же все попытки договориться по-хорошему проваливаются и мне приходится

применить к непокорному духу силу, я, как правило, предпочитаю, чтобы он или она не знали

заранее, на что я способна. Внезапная атака всегда предпочтительнее, когда имеешь дело с

представителями потустороннего мира, которые печально известны своей подлостью.

Джесс, уставившийся на свой палец так, словно я прожгла в нем дыру, казалось,

вообще был не в состоянии вымолвить ни слова. Такие вещи запросто могут снести парню

крышу. Особенно мертвому парню.

Воспользовавшись его потрясением, я сказала самым суровым, не допускающим