Мегагрант

Собственно, это не так уж и важно, он сделал все, что от него требовалось, а что будет дальше, его пока не волновало. Садясь в аэроэкспресс, который должен был доставить его в Домодедово, он был мысленно уже за десять тысяч миль от Москвы, в Америке, куда лежал его путь. На следующий день у него была назначена встреча в FDA, вместе с Марком Холтерманом они все еще пытались получить разрешение на трансплантацию Ханны. Из Сеула поступали тревожные известия: девочка росла и уже не могла мириться со странным предметом в горле, часто доставляющем ей боль. Два раза она чуть было не выдернула трубку, которая позволяла ей дышать. Слава богу, бдительные сестры успели остановить ее. А еще малышка все чаще смотрела в окно и не могла спокойно выносить заточение реанимационной палате. Она стала очень подвижной, каждый ее шажок представлял опасность, по сути, она все время была в опасности, которая возрастала с каждой неделей ее жизни.

22 августа 2011 года Ханна отметила свой первый день рождения - Паоло в этот день исполнилось 53 года. В FDA как раз затребовали новые документы с дополнительными деталями протокола трансплантации, а также с результатами тестирования биореактора и материала для каркаса. Дэвид Грин и его команда работали днем и ночью, но медицинские чиновники не торопились, снова попросили уточнения. Казалось, что это никогда не кончится. Маккиарини начал терять терпение и с трудом сдерживался во время встреч с комиссией.

И вот в этот самый момент жизнь снова бросила ему вызов. Он материализовался в виде письма от тридцатилетнего американца, инженера по имени Крис. Это было какое-то веселое письмо, несмотря на то, что Крис был болен раком трахеи и жить ему, по прогнозам врачей, оставалось всего несколько недель. Врачи, к которым он обращался, признали его опухоль неоперабельной. Он прошел тридцать три сеанса лучевой и семь циклов химиотерапии, но без эффекта.

«Проф, - писал он, - я по натуре борец, как и Вы, и не собираюсь сидеть сложа руки и ждать смерти. За последние пару месяцев, с того момента, когда доктора объявили мне, что ничего больше сделать нельзя, я стал неплохо разбираться в регенеративной медицине. У меня дух захватывает от того, какие возможности она открывает. Я прочел в Интернете о невероятных экспериментах Дорис Тейлор с сердцем, я знаю, чем занят Атала, но Вы, проф, Вы - мой шанс. Может, попробуем?»

Паоло тоже «забрался» в Интернет и вышел на блог Криса, где тот публиковал последние новости о стволовых клетках, вел диалоги с оппонентами, писал о вреде политики президента Буша в отношении клеточной терапии.

«А может быть, это знак? Знак того, что я еще не готов делать трансплантацию Ханне? Еще одна возможность?» Он попытался выбросить из головы такие мысли. Все просто: есть пациент, который нуждается в его помощи, а он, скорее всего, способен ему помочь.

Повстречавшись с Крисом, он понял, что просто обязан дать шанс этому жизнерадостному и очень умному человеку. Кроме того, Паоло почему-то был уверен, что все получится. Сам пациент старался внушить ему уверенность, они часто общались и даже подружились - в той степени, в какой Паоло вообще был способен на дружбу. Блестящий инженер, с отличием окончивший Университет Моргана, Крис, как и Паоло, увлекался мотоциклами, любил импровизировать, ставить любительские спектакли. Они постоянно подшучивали друг над другом, и однажды Крис предложил заключить пари, кто из них лучше сделает татуировку.

- Ну как, проф? Хоть вы и гениальный хирург, но я точно выиграю, - хохотал он.

Многочисленная семья Криса собрала необходимую сумму на трансплантацию в Швеции, участвовали даже его племянницы и маленькая дочка. За день до отъезда в Стокгольм он дал интервью местному телевидению: «Я улетаю за четыре тысячи миль, чтобы получить помощь. Надеюсь, в Америке она тоже скоро будет доступна».

Технология подготовки каркаса и сама операция были такими же, как и у Бейена, если не считать одного дополнительного штриха: накануне хирург и пациент обменялись крошечными татуировками...

5

Уже, наверное, десятый раз я перечитывала список имен, надолго задерживаясь на одном из них: «Маккиарини Паоло». Непривычное это было написание - на русском и по-советски казенное. Но отчего-то именно такая стилистика давала возможность окончательно поверить в эту новость. Паоло стал одним из тридцати девяти победителей конкурса мегагрантов второй волны, в котором участвовали пятьсот двадцать два исследователя со всего мира! Невероятно! Наши трехлетние усилия: «регенеративная карта», мастер-класс, первая трансплантация, немыслимая бумажная работа - наконец привели к официальному признанию. В тот момент было неважно, что главные трудности впереди, и не было страха (который появился позже) от того, что не удастся осуществить задуманное. Чувство было такое, будто любимая команда только что забила решающий гол. Хотелось вскочить и выкрикнуть победный клич.