Мегагрант

- Кажется, мы можем помочь, - сказала она. - Наш оператор Конан - из Австралии, мы заключили с ним контракт прямо перед этой поездкой, и у него тоже не было времени оформить российскую визу. Мы нашли агентство в Берлине, которое выдает визу за два часа. Правда, офис выглядит не очень... Если Марк придет туда в девять утра в понедельник, то уже в двенадцать сможет улететь, а значит, к вечеру быть здесь.

Она позвонила и получила подтверждение, потом отправила все данные доктора Холтермана, получила ответные инструкции, которые я переслала Марку. Он не стал спрашивать подробностей, просто ответил:

«Сегодня вылетаю из Дюссельдорфа в Берлин, буду ждать там».

Он успел вовремя, и только спустя несколько дней, когда трансплантации закончились, рассказал нам, что в поисках офиса он долго шел «по задворкам», а когда нашел «офис» агентства, то забеспокоился еще больше - можно ли доверять этим людям свой паспорт. Однако паспорт с визой ему вернули минута в минуту спустя два часа, и он успел на ближайший рейс до Москвы, на который заранее купил билет и даже зарегистрировался.

5

Маккиарини прилетел в воскресенье, за два дня до трансплантации. К этому моменту у Юли уже взяли пробу костного мозга, из полученного материала были выделены стволовые клетки, Филипп и Ирина заступили на вахту подготовки трахеи в чистом отсеке. Им предстояло находиться там, сменяя друг друга, в течение сорока восьми часов до момента доставки трахеи в операционную.

Едва появившись в клинике, Паоло сразу же запросил первые результаты МТТ-тестов - в этот раз наотрез отказавшись от обеда, пока все дела не будут закончены. Никаких шуток, подчеркнуто серьезный, сосредоточенный. Убедившись, что клетки в норме и хорошо взаимодействуют с каркасом, он уединился с Владимиром Алексеевичем Порхановым в его кабинете. После чего они отправились навестить пациентов. С Юлей Паоло говорил оживленно, на испанском, и ей удавалось шепотом отвечать ему, закрывая рукой отверстие в горле. Сашу он осмотрел молча, только ободряюще похлопал по плечу, а выйдя от него, произнес неожиданные слова: - Что-то я никак не могу почувствовать этого пациента. Стараюсь, но не могу. А для меня это очень важно перед операцией.

Поляков пошутил:

- Надо выпить литр пива, и сразу почувствуешь.

Но потом вдруг сделался очень серьезным и сказал:

- А ты посмотри на него внимательней. Он очень добрый, хороший парень. Просто такая жизнь. У него никого нет, жена ушла сразу после аварии, детей нет и неизвестно, будут ли. Мы можем ему помочь.

Паоло, помолчав, кивнул.

На следующий день - понедельник, последний день перед трансплантацией Юли - в клинике стояла непривычная тишина. Даже во время обеда в «порхановской кухне» («Porhanov's kitchen - лучший ресторан в Краснодаре» - так называли иностранцы заднюю комнату) говорили только о делах. Маккиарини внимательно изучал результаты тестов, которые Филипп и Ирина делали каждые три часа и передавали из чистого отсека через Томаса Гросса. От этих результатов зависело, можно ли использовать засеянный каркас, будет ли он жизнеспособным. Маккиарини, Порханов и Поляков обсуждали хирургические детали операции, непонятно на каком языке, но переводчик им не был нужен. Они на глазах становились командой, три совершенно разных человека, но удивительно дополняющих друг друга. Они рассматривали разные варианты техники: «А если так?» - «Нет, я бы сделал так, вот тут». - «Один раз мой немецкий учитель сделал такое. Помнишь?»

Вечером, в семь часов, все собрались на совещание: хирургическая бригада, реаниматологи, операционные сестры, из лаборатории пришли Ирина Гилевич и Томас Гросс, само собой, там был Дэвид Грин, журналисты. Паоло поблагодарил всех, кто принял участие в подготовке, потом подошел к доске и сказал:

- Я попытаюсь подробно объяснить вам, что собираюсь завтра делать, какой будет тактика.

Он начал чертить схему операции, и постепенно доска заполнилась рисунками, буквами и даже формулами. Владимир Алексеевич комментировал, переводя все в образный стиль. Когда Маккиарини закончил, он обратился ко всем довольно жестко:

- Я хочу, чтобы все усвоили: завтра у нас будет два главных хирурга - я и профессор Маккиарини. Но командовать в операционной должен кто-то один. И это будет Паоло. Вы все -и я в том числе - должны выполнять его указания. Это ясно?

Совсем поздно вечером в гостинице Паоло «отдыхал» в дальнем уголке бара, составляя и отсылая разные письма в разные места и делая поправки в статье своих шведских постдоков. Было видно, что он хочет побыть один. Боль-