Мегагрант

- Сергей, - начал Паоло, - я хочу немного рассказать о себе и о своей проблеме. Перейду сразу к делу, я просто обязан об этом сообщить. В сентябре я оказался под домашним арестом по ложному обвинению.

Паоло подробно рассказал о том, в чем его обвиняют, и попытался объяснить мотивы своих поступков.

- Я не так много времени уделял нашему проекту в последний месяц, но сейчас я в порядке. Хотя понимаю, -продолжал он, - что наш проект - не только клинический и исследовательский, но и образовательный, поэтому, если ты сочтешь, что такой наставник, как я, подает не очень хороший пример молодым людям, или если это сказывается на репутации университета, я пойму.

Сергей Николаевич Алексеенко слушал его (вернее, мой перевод, хотя мне казалось, что слышал он именно его) очень внимательно, не перебивая, и когда Паоло закончил, ответил коротко и уверенно:

- Это с каждым может случиться. И со мной тоже. Мы хотим, чтобы вы оставались.

Потом они долго говорили о жизни, Паоло спрашивал о работе ректора медицинского университета, в чем ее особенности в России, сам рассказал о своих планах, готовящихся трансплантациях. Затем перешли к общим делам.

Ректор спросил:

- Что вы думаете о наших студентах? Как они в Швеции, справились?

Паоло, дав общую положительную оценку, откровенно рассказал о своих опасениях, о том, что ребятам пока еще мешает. Сказал, что Елена Губарева сильно «подтянулась» к концу стажировки и, скорее всего, через год будет готова

по-настоящему возглавить лабораторию в его отсутствие. А вот с Алексом возникли проблемы - от пассивности он перешел к новому этапу, когда «сам знает, как лучше». Выполняет задания по-своему, им очень трудно управлять. Вообще, обоим еще надо будет - уже по очереди - провести дополнительных два месяца в Каролинском в следующем году.

- Делайте, как считаете нужным, мы вам доверяем. -Ректор напоследок пообещал свое полное содействие и добавил: - Надеюсь, то, что вы увидите в лаборатории, вам понравится.

Ректор имел в виду не только оснащение - об этом Паоло был осведомлен лучше него, а так называемый «Офис ведущего ученого», который должен быть оборудован, согласно требованиям министерства и соглашения по гранту. Большинство университетов в условиях дефицита помещений с трудом выискивали подходящую комнатку для приезжающего руководителя, а в одном из институтов произошла и вовсе анекдотическая история: у них было два победителя Мегагранта, и им выделили одну, но очень большую комнату, предполагая посередине построить стену, чтобы получилось два изолированных помещения. Стену строили в течение двух лет - вернее, так и не начали, поскольку оба ведущих ученых не смогли согласовать проект друг с другом.

Поэтому когда Паоло вошел в свой офис, он был не просто доволен - счастлив. Две смежные комнаты: кабинет со столом для переговоров и занятий, и комната отдыха с диваном, креслами, чайным столиком с примыкающим прекрасно оборудованным санузлом. Девушки постарались и отдекорировали помещение, основываясь на том, что знали о вкусах профессора. Репродукции с изображением моря и яхт вазочки в форме раковин, хорошая посуда, канцелярский набор, ручка. Они даже скинулись и купили сборную модель яхты, которую поставили на полку Совсем не в стиле существующих лабораторий с их фабричным минимализмом. В клинике Карреджи у Паоло и вовсе была небольшая комнатка площадью около десяти метров, где переодевались все ординаторы и в которой он даже умудрялся ночевать, когда ему необходимо было лично приглядывать за пациентом.

Войдя в свой новый офис, Паоло присвистнул, он и не пытался скрыть, насколько поражен увиденным, расцеловал девушек, осторожно взял в руки яхту, поставил на место, сел за свой рабочий стол, взял пульт и включил кондиционер на 16 градусов:

- Это температура, при которой я обычно работаю.

И начались трудовые будни - Паоло собирал «постдоков» (так он стал называть ребят после приезда из Каролинского) на «митинги». Как правило, они не сулили ничего хорошего никому. Первое, что он сделал, - написал мелом на учебной доске: «Как писать научную статью на английском языке», и разбирал по пунктам подготовленные к тому времени черновики. Все это не годилось, не подходило ни по форме, ни по содержанию. Он говорил, например:

- Елена, зачем ты описываешь, что такое регенеративная медицина во вступительной части. Уверяю тебя, рецензенты прекрасно об этом осведомлены. Вообще, очень много слов - типичное русское «бла-бла». Нужно четко. - Паоло сопровождал свои слова, ударяя ребром ладони по столу. - Абстракт, то есть суть работы, цель, материалы и методы, описание полученных результатов, выводы.

За Сашу-Алекса он брался по-настоящему:

- Ты еще не получил Нобелевскую премию?

Алекс не понимал, к чему клонит профессор, неуверенно качал головой.

- Ах - неет! - издевательским тоном повторял Маккиарини. - Тогда, скажи, можешь ли ты в письме, адресованном мне или другому профессору, употреблять такую фразу: «Как я уже говорил Вам раньше...» Мало того, - начинать с этой фразы письмо?