Мегаклон

— Это мне понятно. Я столетиями наблюдал за теми, кто создал меня. Я с тобой согласен, Анд. Одно дело, когда ты висишь на высокой орбите и наблюдаешь, а события разворачиваются далеко от тебя. И совсем другое дело, когда ты участвуешь в этих событиях. Когда от удара упал ты, затем Рин, я понял, что следующий буду я. Я получил большой поток информации, в основном от тела синта. Но ещё была информация из моей памяти, информация о боли, с которой я уже познакомился. Информации было много, и периферия отказалась подчиняться. Я снова стал просто наблюдателем, как большую часть своего существования. Поток неформатной информации не ослабевал. Но мне не хотелось возвращаться на электронные носители.

Анд расхохотался и долго не мог остановиться. Когда он смог говорить, то произнёс:

— Гы, дружище. Неформатный поток информации — это страх. Испугался! Наделал в штаны! Сел на измену! Не знаю, хорошо это или плохо. Гы, ты испытываешь эмоции. Ты становишься живым.

— Я тоже так думаю, — сказал Рин.

— Я не против стать живым. Но мне неприятно испытывать страх. Что приятно, а что нет, я различаю.

— Как не крути, страх — самая сильная эмоция. Не удивительно, что твои ощущения начали просыпаться именно из-за страха. Страх не только сильная и, как ты выразился, не приятная эмоция, но и ещё очень полезная эмоция. Потому что страх, позволяет выжить, — сказал Рин.

— Пока мне знакомы только боль и страх. Боль — это реакция синта на внешний раздражитель. Это мне понятно. Я понимаю, почему боль не должна быть приятной. От неприятностей разум стремиться быстрее избавится, чтобы тело меньше страдало. Но почему страх тоже должен быть неприятным?

В надстройке опять повисла тишина. Потом заговорил Анд:

— Наверное, точно так же, как и боль, страх плохо действует на тело. И тело стремится быстрее избавиться от него и подгоняет разум. Во время стресса тело вырабатывает адреналин и другие гормоны. Это увеличивает реакцию и силу, что должно помочь быстрее избавиться от источника опасности. Может быть, в это время тело работает с перегрузками и поэтому стремиться избавиться от этого.

— Звучит логично, — сказал Гы.

Разговор стих, когда небо уже стало сереть, а Ожерелье из яркого материального объекта превратилось в череду призрачных пятен. Поспать синтам удалось совсем немного. Дверь открылась, в неё задом вошёл Дарт:

— Просыпайтесь. У нас сегодня много работы. Я принёс вам завтрак. Это избавит вас от посещения камбуза, — Дарт доставал горшочки из сетки и расставлял их на полу. — Хотя, если кто соскучился по коку, то, пожалуйста, пусть идёт на камбуз.

Друзья хмуро поблагодарили Дарта и принялись за еду. Дарт не обманул, работы было действительно много. Из-под палубы подавали разобранные на части метательные орудия. Затем части складывали у бортов и приступали к их сборке. На каждый борт приходилось по восемь метателей. Когда орудия собрали, из-под палубы начали подавать снаряды к ним. С короткими перерывами на обед и ужин работа шла весь день. Только с заходом солнца синты добрались до своих гнёзд и повалились на них. Гы собирался продолжить вчерашний разговор, но его никто не поддержал.

8

Проснулись рано. Было ещё темно, но с палубы уже доносились голоса. Синты не рискнули выйти наружу и узнать в чём дело. Вскоре пришёл Дарт, принёс горшочки с едой. Пока синты ели, он объяснял:

— Подходим к опасной зоне. Как только рассветёт, эскадра перестроится. «Забияка» будет на самом верху, остальные суда займут места ниже и чуть сзади. На флоте такое построение называется лесенка. Это даёт возможность прикрывать судам друг друга сверху и снизу, — Дарт вздохнул и продолжил. — А раз лесенка, значит, жди горилоидов. Как мы не пытались, а незаметно к ним не подберёшься. Наш «Забияка» будет в центре атаки. Планеры не очень хорошо маневрируют, а мы окажемся прямо у них на пути. Так что, другую цель они искать не станут. Все гостинцы достанутся нам.

На палубе царило оживление. Элты деловито сновали в разные стороны. Но вскоре последние приготовления были закончены. Наступила тишина. Метатели приготовили к бою. Вдоль бортов, в плетёных доспехах и круглых касках, выстроились стрелки.

— Вон там, чуть ближе к корме, — Дарт показал рукой, — три бочки с водой. Вам лучше укрыться там. Если увидите, что-то горит, хватайте вёдра и заливайте. Опять же, люк рядом, если что, ныряйте туда. Но внизу лучше не будет. Ну, я пошёл. Удачи вам. — Дарт нахлобучил на голову каску и побежал к своему месту у борта.

Друзья спрятались за бочками и стали ждать. Время тянулось медленно. Ничего не происходило, в воздухе висело напряжение. Солнце стояло высоко, но видимость оставляла желать лучшего. Вокруг плавала легкая дымка. Солнце поднялось ещё выше, потеплело. Туман не рассеялся, стало душно.

— Внимание, цель! Справа по борту! — крик раздался с крыши рубки.

Элты с левого борта перебежали на правый. Остались только те, кто обслуживал метатели. Справа приближались две линии планеров.

— Заряжай! На дальнюю дистанцию! — скомандовал тот же голос с рубки.