Мегамир

— А оно мне надо? Мы все внутри малость другие. Но наружу выпускаем себя причесанными, вежливыми, воспитанными.

— Ты считаешь, что Саша внутри хуже?

— Считаю, что мы все внутри хуже. Не дай бог телепатию откроют, хана всей нашей прекрасной цивилизации. Сейчас мы друг перед другом беленькие, а то увидим и черненькими. Жуть!

От гондолы раздался резкий сигнал сбора. Кричал механический ревун, резко и угрожающе. Разом затихли кузнечики, шмыгнули под листья и камешки-букашки. В их мир вторглось что-то новое... Если не чтение мыслей, то что-то ощутить эти существа смогли, и это «нечто» наполнило таким ужасом, что ревун умолк, а насекомые еще тряслись в укрытиях, боясь выставить даже усики.

Глава 26

На этот раз на борту «Таргитая» провели четверо суток. Внизу проплывали опушки леса, поля, луга, и теперь уже не только Ногтев с Кириллом, каждый видел в невзрачной с виду полянке территорию, равную Бельгии и трем Франциям в придачу, с неостывающим удивлением смотрели на мегадеревья, массивы исполинских живых образований...

Неожиданный дар открыл в себе Забелин. Общение с веселым Дмитрием не прошло бесследно: вскоре поздним вечером, когда на земле уже ничего не рассмотришь, он с очень серьезным лицом рассказывал подробности о первой прогулке Цветковой с Дмитрием по окрестностям муравейника. Хотя тот старался вести ее, держа за талию, даже нес на руках, Цветкова все же ухитрилась... ну, упасть с листочка. К счастью, брякнулась на лист ниже, угодив в середину стада тлей. Естественно, в крик, вереск: вокруг одни кровожадные звери... Дмитрий явился, как вспышка молнии! Заслонив Цветкову, он врукопашную схватился с вожаком звериной стаи, и дрожащая в ужасе Цветкова видела, как попеременно побеждают то человек, то хищник. Мощные мышцы Дмитрия вздувались, как удавы, он напрягался изо всех сил! Зверю дважды удавалось дотянуться до горла человека, но в последний миг Дмитрий невероятным усилием все же отстранил хищника — он помнил, за что сражается! Наконец, титаническим усилием поднял разъяренного зверя над головой и победно швырнул в пропасть!

Слушатели катались от смеха, визжали, хватались за животы. Прекрасный, но узкий специалист, Забелин всегда был скучноватым, но теперь вдруг открыл в себе дар рассказчика. А как умело имитировал бравого десантника, его схватку с кровожадной тлей, картинно вздувал мускулы, перекатывал бицепсы, каждый раз застывая в позе «пластических греков», раздирающих гидру, давящих змей, усмиряющих быков!

Сквозь иллюминаторы в полу видели, как далеко внизу в черноте вдруг расцвел желтый цветок, настолько яркий, что казался ядовитым. Из оранжевости полетели длинные бенгальские искры. Через некоторое время «Таргитай» догнал запах гари.

Кто не спал, схватился за бинокли.

— Что это могло быть? — спросил Дмитрий тревожно. — Вулкан?

— На этой широте?

— Тогда пожар? Международные террористы подожгли нефтяную вышку?

— Террористы — ладно, поверю, но откуда в этом районе нефть?

— Неужто всю на экспорт выкачали?

Шар качнуло, рывком теплого воздуха подбросило выше. Красное пятно расплющилось, края уходили в черноту, но оранжевое ядро цвело, не смешиваясь с простецким красным.

Утром Кирилл, будучи дежурным, стоял на капитанском мостике. Ногтев тоже был там, бродил взад-вперед, благо — широкая площадка позволяла. Его часто мучила бессонница, хотя слово «мучила» было из старого мира. Ногтев спал два-три часа, но чувствовал себя как муромский огурчик, на бессонницу жаловался по привычке.

Лазерный луч солнца упал с горящих облаков на верхушки мегадеревьев. Из одинаково темно-зеленых они превратились, вспыхнув, в пеструю зелень всех оттенков — от нежно-салатного до изумрудного.

Стуча каблучками, как ей это удается, вверх взбежала Цветкова. Ее лицо было мучнисто белым, несмотря на живой оранжевый свет, заливающий капитанский мостик, и умелый макияж. Она бросила быстрый взгляд на Кирилла, запнулась, сказала очень ровным голосом, все еще не отрывая взгляда от мирмеколога:

— Аверьян Аверьянович, у меня есть важное сообщение...

Ногтев кивнул с равнодушным видом:

— Докладывайте при Кирилле Владимировиче.

— Но ведь...

— Здесь он имеет все допуски. Ответственность беру на себя.

— Аверьян Аверьянович, — сказала Цветкова все тем же ровным мертвым голосом, — радиосвязь... нарушена.

Ногтев удивленно поднял брови:

— И что из этого? Я слышал, наблюдаются магнитные бури.

Цветкова ответила трагическим шепотом:

— Это не магнитная буря...

Ногтев бросил быстрый взгляд на Кирилла, вдвоем быстро сбежали вниз, через отсеки жизнеобеспечения, в отсек, откуда Цветкова регулярно передавала сообщения о полете. Корпус радиостанции словно бы побывал в тисках. Что-то мощное смяло, будто картонную коробку. На полу блестели раздавленные кристаллы, из корпуса торчали провода. Магнитная буря была сильной. Она нанесла удар ломиком или чем-то еще более тяжелым.

— Ксерксы, — определил Ногтев тяжело.

Он весь отяжелел, словно к нему вернулся прежний вес. Его палец скользнул по вдавленному корпусу, там слабо заблестела полоска. Он поднес палец к лицу, понюхал, лизнул.