Мегамир

Дмитрий взвизгнул, прыгнул к Енисееву. Крылья над ним задергались, как у демона на детском утреннике. Он схватил Енисеева за плечи:

– Боже, ты? Мы добивались, просили, умоляли, а нам ни бе, ни ме, ни кукареку. Енисеев, ты прибыл в несчастное время.

– Я слышал, – ответил Енисеев. – Как она исчезла? Где?

Голос Дмитрия стал тяжелым, как Баальбекские плиты:

– Утром вышли на охоту, высоколобые тоже едят, как и меднолобые… Заодно решили пообщаться с лазиусами… Удивительно, скажу тебе, когда начинаешь их понимать! Разделились, как всегда делали. Когда я вернулся, Сашки еще не было. Она хоть и женщина, но точная, как Бисмарк. Женственность удается из себя вытравить, а интеллигентность нет… Я бросился искать. Прибегал даже на станцию – вдруг вернулась?

Он был как глыба раскаленного металла. Руки нетерпеливо дергались, но лицо оставалось бледное, вытянутое, как у коня. Под глазами застыли желтые складки, похожие на модно спущенные гетры старшеклассницы.

– Поторопимся, – сказал Енисеев. – Как в прошлый раз!

– Да-да, – согласился Дмитрий торопливым голоском, совсем непохожим на прежний трубный рев. – Она пошла…

– Я поведу, – прервал Енисеев.

– Да-да, – согласился Дмитрий уже с огромным облегчением, кивнул, а потом сказал снова: – Да-да. Веди, да-да.

Они побежали, держась друг от друга на расстоянии видимости. То один, то другой исчезал за листьями, камнями, сухостоем, но Енисеев чувствовал присутствие Дмитрия, как чувствуешь тепло невидимого костра. Дмитрий уже сложил крылья пакетом и несся в сказочном лесу трав, похожий на джинна с сундуком сокровищ на спине.

Воздух был еще прогрет, но тепло скоро начнет уходить.

Когда они огибали небольшое озеро, очертаниями напоминавшее след от солдатского ботинка, Енисеев крикнул:

– В воде смотрел?

– Нет, – ответил Дмитрий несчастным голосом. – Чего бы она туда полезла?

– Взгляни на всякий случай.

Дмитрий подпрыгнул, бесшумно прилип снизу к зеленому одеялу листа, перебежал по веточке, что протянулась почти до середины озера. Веточка наклонилась, но Дмитрий, ничего не видя и не слыша вокруг, водил носом над неподвижной, как цемент, водой.

Енисеев вздрогнул от его вопля:

– Красное на дне!.. Сашка, Сашка! Енисеев, скорее! Что делать?

Он едва не прыгнул вниз, Енисеев успел гаркнуть:

– Ко мне!

Дмитрий со скоростью тахиона оказался перед Енисеевым. Глаза его были безумные, губы дрожали. У Енисеева у самого тряслись руки, когда он обвязал ему вокруг пояса тонкий шнур от гарпунной стрелы.

– Можешь нырять.

– Да!

– Только возьми с собой что-нибудь тяжелое.

Дмитрий подхватил в обе руки кварцевую глыбу в три своих роста, побежал по зеленой ветке. Последний листок склонился к самой воде, коснулся ее поверхности. Дмитрий с хриплым возгласом прыгнул, прижимая к груди камень.

Он словно упал в канцелярский клей. Глыба, несмотря на размеры, продавливала воду нестерпимо медленно. Дмитрий погружался, отчаянно работая ногами и виляя телом – камень на дно почти не тянул.

Енисеев видел в проломленном зеркале воды расплывающееся красное пятно, которое дергалось на месте, почти не сдвигаясь. Наконец Дмитрий выпустил камень, начал судорожно загребать руками и ногами на манер морской черепахи. Спускался он короткими дергаными рывками, зависал в плотной воде, похожий в эти моменты на впаянного в янтарь муравья.

Енисеев лег, опустил лицо к самой воде, но не прикасался к опасной водяной пленке. Красное пятно приблизилось к другому красному пятну, слилось с ним. Енисеев вскочил, плавно потянул за линь. Шнур начал выходить без привычного плеска, растолстевший от налипшей воды, скользкий, опасно липкий.

Бесшумно вынырнули ярко-красные ноги, обмазанные толстым слоем водяного клея. Енисеев с усилием тянул веревку, с трудом преодолевая сопротивление воды. Дмитрий с Сашей выползли на траву, за ними тащилась огромная сосулька, соединяющая их с озером. Дмитрий поднялся на четвереньки, попробовал отползти. Сосулька тянула обратно в озеро. Енисеев натужился изо всех сил, сосулька истончилась, с сухим звуком лопнула. Дмитрий упал лицом вниз.

Саша оставалась облепленной водяной пленкой, словно плотно упакована в целлофан. Дмитрий торопливо разорвал водяную пленку над ее лицом. Глаза Саши остались открытыми, бледное лицо разбухло, напитавшись водой. Дмитрий в отчаянии схватил ее лицо в ладони:

– Сашка, Сашка… Енисеев, что делать?

– Убери воду, распухнешь.

Он говорил холодным злым голосом. Дмитрий услыхал командирские нотки, послушно по-собачьи отряхивался, а Енисеев кое-как разъединил плотную ткань на груди Саши, попробовал вытащить слабое тело или хотя бы содрать комбинезон.

Дмитрий бросил через плечо:

– Енисеев, это опасно. У озера больше всего опасных микробов.

– Забыл, как мы шли два года назад?

– Тогда нам сделали прививки… И вообще у нас была другая иммунная система. Старая, надежная!

– Другого выхода нет. Помоги содрать скафандр!

– Надеюсь, ты знаешь… что делать.

Енисеев выкрикнул зло:

– Не знаю!.. А кто из вас знает?