Меган и Гарри: подлинная история

Между Гарри и Меган Сассекскими, с одной стороны, и Дэвидом и Уоллис Виндзорскими, с другой, действительно существовали параллели. И Меган, и Уоллис были американками, и обе были разведены. Гарри и его двоюродный прадед действительно отказались от своего королевского положения из-за любви к женщине. Оба они были страстно и одержимо влюблены в женщин, которые стали их женами. И были патологически зависимы от предметов своей любви так же, как брат Дэвида и прадед Гарри король Георг VI от Елизаветы Боуз-Лайон, впоследствии королевы Елизаветы, а затем королевы-матери. Эта крайняя созависимость была характерной чертой нескольких членов ганноверской королевской семьи на протяжении веков, включая их общего предка короля Георга III и его сына 1-го герцога Сассекского -Августа, дядю королевы Виктории. У него было две неподобающих и даже незаконных жены: первая - леди Августа Мюррей, мать двоих его детей, и вторая - леди Сесилия Баг-гин. Будучи всегда романтичной, Виктория, став королевой, сжалилась над своим дядей и его больной второй женой, и, поскольку отменить закон о королевских браках 1772 года и сделать тетю Сесилию герцогиней Сассекской было невозможно, она вместо этого сделала ее герцогиней Инвернес-ской по собственному праву. Это было поистине удивительно и показывало, до какой степени Виктория была одновременно мечтательной и гибкой, - отношение, которое, как полагают некоторые придворные, королева Елизавета II унаследовала от своей прапрабабушки.

На этом сходство между герцогами Сассекскими и Виндзорскими заканчивается. Меган с самого начала хотела выйти замуж за Гарри и добилась этого, став живым воплощением всего, чего он когда-либо искал в женщине. Уоллис никогда не хотела становиться женой Дэвида и делала все возможное, чтобы отговорить его жениться на ней. Меган происходила из мелкобуржуазной семьи, а Уоллис - с Юга, из семьи высшего класса. Уоллис ценила королевский образ жизни до такой степени, что никогда не хотела выходить замуж за короля, оставаясь его любовницей, чтобы быть частью королевской системы. Пренебрежение Меган к королевскому укладу проявлялось не только в ее поведении, пока она жила в Англии, но и в манере ее отъезда. Меган, по сути, одинокий волк с некоторыми навыками общения, в то время как Уоллис была подлинно публичной фигурой. Уоллис была романтиком в своем роде, хотя и с широкой признанной жилкой прагматизма. Ее дядя Сол Уорфилд был одним из самых богатых людей в Америке, и она была его единственной наследницей, пока не пригрозила развестись со своим первым мужем, алкоголиком, бившим ее, по имени Уин Спенсер. Дядя Сол предупредил, что вычеркнет ее из завещания и оставит свои деньги приюту для падших женщин, если она станет первой из Уорфилдов, кто разведется. Она развелась, он распорядился своим состоянием в 2,5 млн долларов ровно так, как и угрожал. Хотя Уоллис любила красоту и обладала стилем, ее действия показывают, что в критический момент она отдала предпочтение сердцу, а не банку. Ее поведение после того, как Дэвид отрекся от престола, также показало, что она действительно была «хорошей и честной женщиной». Несмотря на то, что ей пришлось пережить свой самый страшный кошмар в роли герцогини Виндзорской, она держалась мужественно, была верной и преданной супругой человеку, за которого никогда не хотела выходить замуж, вела поистине царственный образ жизни во Франции и Соединенных Штатах, публично хранила достойное молчание о своей жизни и частенько со смехом говорила в частных разговорах, как тяжело быть половиной одного из величайших романов в истории.

Многие сравнения между Гарри и герцогом Виндзорским являются причудливыми, порожденными невежеством или непониманием. Хотя оба мужчины были склонны к депрессии и имели проблемы с психическим здоровьем, герцог Виндзорский был архетипом члена королевской семьи. Никогда не возникало сомнений, что рядом с ним ты находишься в присутствии бывшего короля. К тому времени, когда я с ним познакомилась, он, возможно, и был старым дрожащим занудой, но всегда выглядел царственно, одевался безупречно и жил в соответствии с королевским этикетом. В нем не было ничего хулиганского или недобропорядочного, чего нельзя сказать о Гарри. Бывший король не стал бы играть в покер на раздевание в Лас-Вегасе, как не стал бы заниматься сексом посреди торгового центра. Обычно в комнате он сидел в стороне от всех, и людей подводили к нему, одного за другим, чтобы они могли поговорить с ним; затем он давал знак, что уже достаточно и что он готов пообщаться с кем-то другим. В Гарри же нет ничего царственного. Это, конечно, было одной из его прелестей. В нем определенно никогда не было ничего стильного. У него всегда такой вид, будто он только что вылез из постели или вот-вот пойдет спать.