Мэйфейрские ведьмы

О ссорах и скандалах в особняке Мэйфейров в то время толковали практически все соседи — одни слышали, как с грохотом хлопают там двери, до других доносились громкие крики.

Карлотта запретила проводить в доме «колдовские» сборища, а Стелла в ответ велела ей убраться вон из дома.

«После маминой смерти ничто уже не будет как прежде, — твердил Лайонел. — Все начало разваливаться еще тогда, когда умер Джулиен, но без мамы вернуться к старой жизни совершенно невозможно. Карлотта и Стелла не могут существовать под одной крышей — они словно лед и пламень».

Судя по всему, тот факт, что Анта и Нэнси все-таки пошли в школу, — заслуга исключительно Карлотты Мэйфейр. Немногочисленные документы, относящиеся к этому периоду жизни Анты, которые нам удалось раздобыть, свидетельствуют, что именно Карлотта подписала все необходимые для зачисления в школу бумаги, а впоследствии ее несколько раз вызывали туда и просили забрать девочку.

Откровенно говоря, Анта совершенно не вписывалась в распорядок и уклад школьной жизни.

Уже к началу 1928 года ее исключили из школы Святого Альфонса.

Сестра Бриджет-Мэри, которая помнит Анту так же хорошо, как и Стеллу, рассказывает о матери и дочери приблизительно одно и то же. Ее воспоминания о том времени и о более поздних событиях заслуживают полного и подробного пересказа. Вот что я услышал от нее в 1969 году.

— Анту всегда сопровождал какой-то невидимый друг. Она то и дело оборачивалась к нему и подолгу беседовала шепотом, причем вела себя так, будто, кроме них, никого вокруг не было. Конечно, он отвечал на все ее вопросы и подсказывал, если она не выучила урок. Все сестры знали об этом.

Самое ужасное во всей этой истории, что кое-кто из детей видел этого человека своими, глазами. Мне было трудно в это поверить, но таких свидетельств оказалось слишком много. Посудите сами: четверо детей почти слово в слово повторяют вам одну и ту же историю и при этом все они очень взволнованы и явно испуганы, равно как и их родители… Что я, по-вашему, должна думать в такой ситуации — верить или не верить?

Как правило, они видели его на школьном дворе. Надо признаться, девочка эта была очень застенчивой и большую часть времени проводила в дальнем конце школьной территории, возле самой кирпичной стены. Отыскав укромное местечко, освещенное проникавшими сквозь листву деревьев лучами солнца, она устраивалась там с какой-нибудь книгой. Однако проходило немного времени, и рядом с ней оказывался вдруг этот незнакомец — «мужчина», как называли его дети. Скажите на милость, как следовало мне воспринимать такое их определение?

Можете себе представить наше удивление, точнее даже шок, когда выяснилось, что странный человек и вправду вполне зрелый мужчина. Поймите меня правильно, ведь мы всегда полагали, что речь идет о таком же ребенке, как и наши воспитанницы. И вдруг узнаем, что это взрослый мужчина, высокий, с темными волосами. Сколько же разговоров было по этому поводу!

Нет, сама я никогда его не видела. Никто из сестер с ним не сталкивался. Видели его только дети. И они рассказали отцу Лафферти. Я тоже поставила отца Лафферти в известность о том, что происходит. Именно он пригласил Карлотту Мэйфейр и настоятельно попросил ее забрать Анту из школы.

Я никогда не обсуждала и не обсуждаю поступки священников. Скажу лишь одно: отец Лафферти не относился к числу тех, кого можно было подкупить щедрыми пожертвованиями на церковные нужды. Вот почему он вызвал Карлотту Мэйфейр и решительно заявил, что она просто обязана избавить школу от присутствия девочки.

Разговаривать на эту тему со Стеллой было бесполезно. Все знали о ее пристрастии к черной магии. Она купила во Французском квартале черные свечи для обрядов вуду. Мало того, вам, наверное, известно, что в свои колдовские занятия она втянула и других Мэйфейров. Да-да, все это правда. Уже много позже мне рассказали, что она отправилась на поиски родственников, обладавших таким же даром колдовства, как она сама, и пригласила их всех в особняк.

Они провели там сеанс, на котором зажигали черные свечи, воскуривали всякие благовония, пели гимны в честь дьявола и призывали предков явиться перед ними. Так, во всяком случае, мне рассказывали. Не помню, от кого именно, но я точно слышала обо всем этом. И знаете, я верю, что все так и было.

Летом 1928 года Пирс Мэйфейр заявил об изменении своих планов на будущее — о том, что вместо Гарварда он отправляется в университет Тулейна, хотя его отец, Кортланд, категорически возражал против такого решения. Дандрич сообщал, что Пирс не пропустил ни одного сборища Стеллы и что ходили упорные слухи о том, что между ними существуют некие отнюдь не платонические отношения. А ведь в ту пору Пирсу не исполнилось еще и восемнадцати.