Meine russische Seele (СИ)

Началась банальная рутина. Беккер сидел в своем кабинете в здании штаба, заметно возвышавшимся над зоной. Нужно было подписать накладные о заключенных, продовольствии и прочем материале. Но из головы никак не выходила та девушка, что так сильно выделялась из толпы. Стройная фигура, изящные ножки… Неужели Рихард запал на врага своего государства? Пытаясь отогнать эти мысли, офицер встал из-за рабочего стола и закурил, прогуливаясь по своему кабинету. За окном растилался концетрационный лагерь. Мутными пятнами чернели крыши бараков, их отсыревшие стены. Ряд из десятка таких строений упирался в кирпичный забор, на котором сновали часовые. Это было разграничительное заграждение между фабрикой и лагерем. На фабрике работали как немцы из ближних поселений, так и пленные. С другой стороны кирпичная ограда прирастала к двухэтажному зданию старого образца. В нем и был увеселительный салон для военнослужащих. Прокручивая представления о том, что та девушка могла оказаться в барделе, Беккер невольно поморщился. Он в злости на самого себя бросил окурок в открытое окно и большими резкими шагами удалился к столу, надел фуражку, поправил перчатки и вышел на улицу.

— Скажи Ланге, что я собираюсь провести обход. — скомандовал Рихард своему помощнику и взяв с собой конвой, пошел в сторону бараков.

Близился вечер, а значит, прибывшие сегодня женщины уже должны были пройти осмотр и общий душ. В эти часы, по расчетам офицера, их как раз должны заканчивать распределять.

Как бы девушка не оттягивала этот момент, но ей пришлось раздеться. Равно как и пройти все последующие процедуры в виде принятия душа, а так же полноценного медицинского осмотра. Даже слово «стыдно» не могло всего этого описать, особенно когда дело касалось совсем молоденькой девушки, которая никогда в жизни не видела других врачей, окромя своего отца. В людях, которые проводили осмотр, не было ничего человеческого, они были хуже, чем животные. Неудивительно, что в таком месте процветала проституция и торговля телами девушек для офицеров.

После этого им всем выдали простое тряпичное полосатое платье, которое, то ли не досохло, то ли от сырости в бараках снова стало едва влажным. Василиса поморщилась, натягивая его на себя, она не привыкла к изысканным тканям, но это было слишком даже для нее. Нервы потихоньку начинали сдавать, а на глаза накатывались слезы. Девушка быстрым движением утерла их с глаз, после закусывая пухлую губу, дабы не показывать свою слабость перед немцами и другими заключёнными. Им не легче, но некоторые все же держатся, а некоторые подались в откровенные рыдания. Таких быстро приводили в чувства, выплескивая на них ведро ледяной воды.

Их снова выстроили в несколько рядов, теперь уже окончательно отбирали тех, кто будет трудиться и тех, кто будет ублажать солдат и офицеров. Первым выдавали обычные нашивки на платье, отличался лишь цвет и буква, все зависело от национальности и причины, по которой женщины оказывались в лагере.

Металлическая дверца ворот со скрипом отворилась, и конвой с собаками легким бегом направился вдоль бараков. Четверо солдат с автоматами шли по сторонам от офицера, брезгливо оглядывая пленных, прильнувших к ограде. Мужчины неторопливо дошли до новоприбывших, стоявших в строю на плацу между жилой и рабочей зоной. В это время подоспел комендант, попутно доедая какой-то жирный пирожок.

— Я прибыл, герр…

— Я хочу выбрать десять девушек. — перебил его Рихард. Остроносый военный замер на секунду, а затем суетливо подбежал к одному военному в длинном плаще, что-то прошептал ему, и вновь вернулся к офицеру. Через минуту вдоль бараков по служебной дороге мчал сутулый паренек в круглых очках. Комендант резко ударил рукой по колену, как делают, подзывая собак к ноге, и юноша еще больше ускорился. Это был переводчик, он поравнялся с офицерами, отдал честь и повернулся к строю девушек.

— Переводи то, что скажет господин Беккер. — почтенно произнес Готтард.

— Знаю, вы все напуганны. — неспеша начал Рихард, вглядываясь в лица каждой перед ним стоящей девушки. — Немецкий народ вам не враг! Вы находитесь в концентрационном лагере Равенсбрюк. Здесь вам будет предложена оплачиваемая работа, теплое жилье, еда и одежда. Когда война окончится, всех вас вернут на родину. — самому мужчине было неприятно читать заученный лживый текст, но так требовал устав каждого лагеря. Закончив ее, он перешёл к своему заданию: — Сейчас среди вас будут выбраны 10 девушек, которые направятся на работу за пределами лагеря. Есть желающие? — все стояли с каменным видом, угрюмо глядя на офицера и не желая повиноваться. Ожидая такой реакции, мужчина сделал шаг к строю. — Что ж, тогда я сам произведу отбор.