Meine russische Seele (СИ)

И снова большое количество картин украшали стены, привлекая к себе внимание. Вася, подойдя к одной из таких, насмотрелась, даже не замечая, как ушел и вернулся офицер. Еще один пейзаж, тут было много таких. Но девушка могла поклясться, что все эти картины были нарисовано рукой одного и того же мастера, у них был схож стиль наложения мазков, сглаживания переходов, подбор оттенков… Возможно, кто-то из семьи офицера занимался этмм в мирное время, может, сам мужчина и не хотел заниматься военным делом, может быть, его призвание – исскуство.

Вернувшись в гостиную, Беккер застал девушку за разглядыванием его картин. Офицер снял головной убор и положил его на стол, медленно присаживаясь на стул.

— Василис-а, — позвал немец, — Du verstehst Deutsch, Ich weiß es. Sag mir, was du kannst? — он потёр пальцем козырёк фуражки и посмотрел на её длинные волосы. /Ты понимаешь по-немецки, я знаю. Скажи мне, что ты умеешь?/

Он жестом пригласил девушку сесть на небольшое креслице у чайного столика. К себе он не стал звать, подчёркивая то, что у каждого есть своё место, и её место поблизости от него, но не рядом. Для немца пустить русскую пассию за свой же стол — значит опуститься до уровня унтерменша.

Василиса отвлеклась от своих рассуждений и изучения картины, вновь услышав свое имя. Она обернулась, едва заметно усмехаясь. Немец был прав, но знать ему об этом совсем не обязательно, поэтому девушка быстро придумала себе историю, откуда она могла узнать пару фраз на немецком.

– Вы.. ir.. irren sich. Ich kenne.. - юная особа задумалась, скрестив руки на груди, переводя взгляд в окно, судорожно вспоминая нужные ей слова,– nur.. nur.. только несколько Sätze. Я ведь правильно говорю? Вы тоже понимаете русский. Меня обучила другая gefangen genommen. Deutsche frau. Что я умею? Много чего.. Как же это правильно сказать..- девушка перебирала худыми пальцами по рукам, когда не могла быстро сообразить, – Могу.. zubereiten.. еду,– она вспомнила, как немец изобразил этот процесс и повторила все то же самое: указала на рот, клацая зубами, словно пережевывает еду,– Могу aufräumen в вашем доме. Могу.. mit dir tanzen. Verstehen Sie? /Вы неправы. Я знаю только несколько фраз. Меня обучила другая пленница. Немецкая женщина. Могу готовить еду, могу убираться в вашем доме, могу танцевать с вами. Понимаете? /

Девушка присела в небольшое креслице, но расслабляться не стала, наклоняя ноги таким образом, что колени находились немного под углом, а так же скрещивая лодыжки. В училище их обучали не только различного рода танцам, но и литературе, искусствоведению, этикету. Последнее не позволяло юной особе сидеть как попало даже в условиях отдаленных от светского раута.

Он пронаблюдал за всеми нелепыми движениями девушки не скрывая своего любопытства. На фуражке образовалось светлое пятнышко — палец натер.

— Tanzt? Das ist gut. Ich werde sehen, wie du später tanzt, — спокойно сказал Беккер и обернулся на звук открывающейся двери. /Танцуешь? Это хорошо. Я посмотрю как ты танцуешь позже/

В гостиную зашла девушка средних лет. Она поклонилась в пояс и сложила руки на переднике, скромно рассматривая свои ноги, не в праве поднять глаза.

— Герр. Митагессэн, — коряво проговорила темноволосая и поспешно удалилась, семеня и постукивая неудобной обувью.

Василиса не думала, что на службе у офицера есть и другие пленницы. Хотя это не удивительно. В последнее время было модным нанимать к себе на службу плененных девиц, особенно славянок, потому что они отличались особенной красотой, единственным минусом был скверный характер, а так они становились отличными кухарками, готовили вкусно и работали на совесть. Оплата им не требовалась, лишь небольшая коморка для сна.

За время дороги в лагерь юная особа видела много евреек и могла поклясться, что вошедшая женщина средних лет так же этой национальности. Странно, что немец содержит в своем доме еврейку, возможно, он не так уж и плох, как кажется на первый взгляд. Женщина отчасти выучила немецкий язык, скорее всего, лишь полезные ей фразы. Интересно, она не испытывает ненависти? Возможно, она даже не знает, что творят с ее народом немцы за пределами этого дома, даже города, в тех же концлагерях.

— Gehen wir Essen, — Беккер поднялся со стула и встал у дверей в ожидании Василисы.

Он открыл перед ней дверь и пропустил вперёд и только в коридоре обошёл её и повёл в столовую. Столовая, пожалуй, была самой свободной комнатой. Минимум мебели и полное отсутствие картин, но вместо них была роспись на обоях или стене, девушка не стала подходить ближе и рассматривать внимательнее.