Мэйв Флай

Мы общались, проводили время вместе в тот начальный отпускной сезон работы в парке. Это было логично, нам все равно приходилось работать вместе каждый день, и ей, похоже, нравилось быть рядом со мной. Моя бабушка всю жизнь проводила дни в одиночестве и настаивала на том, чтобы я всегда была чем-то занята. Один из главных уроков Таллулы Флай: Hикогда не прекращай двигаться, заполняй свое время, и заполняй его с умом. Если не можешь заполнить его с умом, заполни его изысканно. Хотя, собственно, какая разница? Она требовала, чтобы мы жили независимо друг от друга, чтобы мы делили пространство и жизнь, но при этом блуждали сами по себе. Меня это вполне устраивало. Мне всегда нравилось жить в одиночестве. Но была еще Кейт, и, наверное, мне нравилось с ней встречаться. Она была немного поверхностной, мелочной в том смысле, который я находила слегка неприятным, но ничто в ней не вызывало у меня отвращения. Ничто не вызывало у меня желания отдалиться или уничтожить ее.

Однажды мы выпивали, и она спросила, чем еще можно заняться в городе. Она была подавлена после очередного неудачного прослушивания, ей уже несколько кастинг-директоров сказали, что она слишком стара для тех ролей, на которые она пробовалась, тех ролей, которые она хотела. Тренировки в меховом костюме были изнурительными, и Кейт не питала такой любви к парку, как я, поэтому ее мало что поддерживало там, кроме моей компании. Ей нужно было что-то новое. Я сказала, что знаю подходящее место.

В этом мире нет ничего лучше, чем наблюдать за смертоносной древней cмолой, бурлящей из невидимых глубин, когда машины проносятся мимо по бульвару Уилшир. Я люблю cные ямы. Я люблю музей. Я люблю само вещество. Cу. Ямы. Мы начали с музея. Мы прошлись по экспонатам, по возвышающимся над нами останкам чудовищ, которые правили этой землей в ледниковый период. Каждый из них на робких или уверенных лапах забирался в воду, чтобы напиться, только для того, чтобы мгновенно и надолго увязнуть в зыбучих песках смолы и умереть с голоду в том самом месте, куда они пришли за пропитанием. Более тридцати пяти целых мамонтов, триста бизонов, двести пятьдесят лошадей. Но травоядные составляют лишь малую часть этого количества. Смоляные ямы, которые даже сейчас бурлят вокруг Хэнкок-Парка и внутри него, ловушки для туристов и музеи - все они полны хищников.

- Ну, ты не шутила, Мэйв. Это просто потрясающе.

Кейт стояла под колумбийским мамонтом, откинув голову назад, чтобы полюбоваться его бивнями, возвышавшимися над ней в воздухе. На на бретельках . Каждый наряд всегда был рассчитан на то, чтобы привлекать внимание. В этом смысле она была идеальным дополнением ко мне. Взгляды всегда были притянуты к Кейт, и я могла ускользнуть в тень. Мужчина повернулся и, следуя за своей девушкой к скелетам птиц, выразил ей свое восхищение.

- Это все еще активные раскопки, - сказала я. - Они постоянно находят новые кости.

- Это... на самом деле, довольно странно. То есть, я, конечно, слышала об этом месте, но... дико.

Я слегка улыбнулась. В конце концов, "дикое" - не самое плохое слово для этого места.

Мы продолжали экскурсию, а зеленоватый свет от банановых деревьев, пальм и папоротников в атриуме танцевал над экспонатами, одаривая всех нас своим блеском.

Мы читали о кондорах и аборигенах, которые жили здесь раньше. О вымерших хищных птицах и пернатых охотниках. А потом мы подошли к самому интересному. Той части, к которой я часто возвращаюсь сама и которая привлекает многих посетителей музея.

- Вау, - вздохнула Кейт.

Такая же реакция была и у меня, когда я впервые увидела это место, хотя я не уверена, что произнесла это вслух. Даже сейчас я испытываю благоговение перед этим экспонатом, перед его огромными размерами, точностью исполнения. Зубами.

Стена. Захватывающее, незабываемое зрелище. Оранжево-желтое сияние, освещающее жемчужину музейной коллекции: четыреста нетронутых, совершенно целых черепов диких волков.

Через стену, на расстоянии примерно в один трупный рост, расположена диорама со скульптурными воссозданиями диких волков, рычащих и остервенело общающихся друг с другом. Чтобы заманить бесчисленных хищников в эти смертоносные водоемы, достаточно было одного застрявшего и голодного мамонта, одной слабой или мертвой твари, уже попавшей в ловушку. Это был слишком заманчивый жребий для хищника, чтобы упустить возможность схватить нечто гораздо большее, чем он сам, столько мяса для захвата. В ямах было найдено более двух тысяч саблезубых кошек, но они уступают волкам. На стене, которой любовалась Кейт, прислонившись спиной к информационному дисплею диорамы, хранится лишь малая их часть. На сегодняшний день их найдено более четырех тысяч. Когда-то эта земля кишмя кишела волками. Все эти древние хищники, и почти все они теперь вымерли. Их привлекло сюда обещание крови, а затем они навсегда оказались в ловушке.