Мех форели

А вдруг она, где бы ни находилась, плачет? Кто она? Конечно, не Кармен. Не одиночество ли и слезы были ее приданым? Может, ее слезы и есть потоп, от которого я норовил спастись в Саидовом ковчеге? Отчего я никогда не называл ее «моя голубка»? Боялся излишней доверительности? Считал, что голуби перенасыщены символикой, а с другой стороны, слишком уж земные в своей любви и кормежке? Почему же они пропали со двора? Вряд ли из-за сломанного телевизора. Может, воздух стал вредным? Или весь вышел? Какой воздух? И как обстоит с тем воздухом, который требуется мне, которым я дышу? О каком воздухе речь — о чистом или о согретом? Что могло бы согреть меня?

А у братьев в прачечной разве воздух лучше? Их заведение дышит перегретым жаром стиральных машин, притом отнюдь не благоуханным. Что же касается межчеловеческой транспирации, то, по-моему, она изрядно заражена ингредиентами недовольства, вечными придирками. Стоит ли предпочесть такую атмосферу безличной прохладе, парящей в тетушкиной квартире? Разве ссоры и раздоры лучше сердечного холода? Воображал ли я себе во времена внутреннего отдаления от любимой, во времена размолвок, что атмосфера еще не ледяная? И вообще, что имеют в виду влюбленные, называя друг друга «моя голубка» и «мой голубок». Помнится, я сам ни свою любимую, ни какую другую женщину «голубкой» не называл. Если вдуматься, голубей я не очень-то и люблю. Мне больше по душе небесные ласточки.

Когда раздался звонок в дверь, я открыл, встретив Кармен такими словами: Наконец-то, голубка моя. Или ты бы предпочла ласточку?

Тебе нужна техническая консультация касательно мехов или интерьера или же гигиеническая помощь? — осведомилась она после приветственного поцелуя. В последнем случае пойдем сразу на кухню, а поговорить можно и сделав дело.

Должен принести тебе извинения, сказал я. В самом деле нет никаких причин считать кухонную грязь неприкосновенной, пусть даже напачкал не я. С мебелью обстоит иначе, ведь ее просто так не выбросишь, если и имеешь на это право. Я спрашиваю себя, уж не дурной ли это знак? Может, нам грозит беда?

Давай-ка лучше займемся бедой на кухне, точнее, ее устранением, сказала Кармен и отправилась на поиски тряпки, ведра и чистящих средств.

Спустя два часа плита, мойка, полки и кремовый посудный шкафчик сверкали чистотой.

Разве чистота не враг человечности, милая Кармен? Чрезмерная чистота отпугивает, ведь не то что прикоснуться к чему-нибудь — шагу ступить не смеешь, вдруг напачкаешь. Поэтому сейчас — извини, конечно, — кухня кажется мне совершенно обезличенной, словно никто и никогда ничем там не занимался, в нее как бы и зайти нельзя. Не пойми меня превратно, я вовсе не хочу умалить твою помощь, просто вот только что подумал, что, в сущности, мне тут нечего делать, а потому и обживать квартиру ни к чему. Наверно, я вскоре съеду отсюда.

Мы легли на застланную кровать, глядя на темный тусклый экран телевизора.

Что до голубей, милая, то мне кажется, будто с их исчезновением улетучились последние остатки уюта. Да и без воркования стало чертовски тихо, ты не находишь? Весь дом вроде как онемел, верно? Совсем недавно еще слышались звуки радио и шум слива. А сейчас вообще ничего. Голуби словно унесли с собой все шумы жизни, если не саму жизнь. Как-то раз я обнаружил маленькую голубку под дверью своей комнаты. Жил я тогда на первом этаже, в доме постройки тридцатых годов, с двором-колодцем без единого деревца. За исключением решетчатого грузового подъемника, во дворе не было ничего, я никогда не видел там ни одного голубя, но голубка-то наверняка выпала из гнезда. Откуда же она взялась, как умудрилась спуститься к моей двери? Я не рискнул до нее дотронуться. Ее забрал муж консьержки.

Кто мог сыграть со мной столь явно символичную шутку?

Кармен уткнулась головой мне в грудь, словно хотела спрятаться. Я рассеянно погладил ее по волосам.

Она была моей тетушкой, во всяком случае, так она утверждала.

Кто? — испугано спросила Кармен. Не голубка, надо полагать?

Дама, на чьей кухне ты только что навела чистоту. Она поехала на курорт и там отошла в мир иной, причем необъяснимым образом. Разве кому ведомо, что принесет грядущее? Вскоре после того, как у моей двери на первом этаже появилась и исчезла маленькая голубка, в моей жизни погибло или подошло к концу кое-что еще. К чему эти знаки или указания? Не состоит ли все бытие из знаков, преимущественно зашифрованных, смысл которых открывается нам лишь много позже? Куда же я отправлюсь, покинув тетушкину квартиру? Как тебе Америка? Организуем себе синий автомобиль и поедем по штатам.

О чем ты? — сказала Кармен. Она приподнялась на локте, подперла голову ладонью, заглянула мне в глаза. Что в твоих словах часто мало смысла, я давно усвоила. Но нельзя ли кое-что все-таки прояснить для моего скромного умишка? Твоя милость собирается уехать и, очевидно, включила мою ничтожную персону в свои планы?

Я обнаружил в глазах Кармен крохотные коричневые точечки, вроде крупинок шоколада. Голубиный корм, голубиная жратва, пробормотал я. Поцеловал Кармен в глаза.