Механическая принцесса

Уилл стоял на гребне невысокого холма, засунув руки в карманы, и вглядывался в безмятежный сельский пейзаж Бедфордшира. Покинув Институт, он, не жалея Балия, помчался галопом по Большой Северной дороге. Близился рассвет, и улицы Излингтона, Холлоуэя и Хайгейта были пустынны. Не встретив на пути никаких препятствий, вскоре он уже миновал Барнет и погнал коня через Саут-Миммс и Лондон-Колни – благо Балий отличался редкой выносливостью.

Уилл любил галоп – когда ветер треплет волосы, когда дорога летит из-под копыт скакуна, и ты сливаешься с ним в одно несущееся вперед существо. Теперь, когда Лондон остался далеко позади, острая боль в груди немного утихла, но это не означало, что он стал меньше думать о своих друзьях.

Увидев неподалеку от Колни пруды, Уилл остановился, чтобы напоить Балия. Помимо воли он вспомнил, как несколько лет назад добирался по этой же дороге в Институт. Часть пути из Уэльса он проделал верхом, но затем, когда кончились деньги и нечем стало платить дорожный сбор, лошадь пришлось продать. Продешевил, конечно, и к тому же ему было трудно расстаться с конем, который рос на его глазах, но выхода не было. Еще труднее оказалось преодолеть остаток пути. Когда он дошел до Института, у него кровоточили не только ноги, но и руки – в тех местах, где он, падая, обдирал их.

Уилл посмотрел на свои руки. Пальцы длинные, как у всех Эрондейлов… Джем всегда стыдил его за полное равнодушие к музыке. «С такими пальцами ты мог бы здорово играть на фортепиано», – говорил он. Джем…

Отогнав воспоминания, юноша насыпал Балию овса. Ему не раз приходилось слышать, как всадники загоняют своих лошадей до смерти, но, как бы он ни стремился к Тессе, на жестокость по отношению к Балию он не способен.

На дороге царило оживление – здоровые битюги, тащившие за собой бочки с пивом, крестьянские телеги и даже странного вида омнибус. И куда они все едут в будний день? Хорошо хоть нет разбойников – путевые сборы, железные дороги и усилия полиции положили конец грабежам.

Утром, оставив в стороне Сент-Олбанс, он даже не позавтракал – не терпелось побыстрее выехать на Уотлинг-стрит, древнюю римскую дорогу, которая тянулась через Врокстер, соединяя Шотландию с расположенным в Уэльсе портом Холихед. На дороге было полно призраков – казалось, ветер доносит древнюю речь англосаксов, которые называли этот путь Веселинга Стрет. Кажется, где-то здесь был последний лагерь Боудикки, разбитой римлянами много-много лет назад.

Было три часа пополудни, это означало, что скоро стемнеет и придется позаботиться о ночлеге, но Уилл решил постоять еще немного. Он вспомнил тот день, когда рассказал Тессе о Боудикке, всем доказавшей, что женщины тоже могут быть воительницами. Он не стал говорить, что прочитал письма Тессы и уже любил в ней душу воительницы, скрывавшейся за спокойными серыми глазами.

Затем Уилл вспомнил свой сон – синее небо и Тесса, сидящая рядом на зеленом холме. Ты войдешь в мое сердце первой. В душе его закипела ярость – как Мортмейн осмелился прикоснуться к ней? Тесса была слишком сильной личностью, чтобы принадлежать кому-то, она была одной из них, и Уилл проклял в душе Консула за то, что он не желал видеть этого.

Ничего, он ее найдет. Найдет и отвезет домой. И даже если она его не любит, все будет в порядке. Он сделает это ради нее и ради себя.

Уилл вскочил в седло.

– Давай, старина, – обратился он к Балию. – Солнце садится, и к вечеру нам надо быть в Хоклиффе, ведь скоро, похоже, пойдет дождь.

Он пришпорил коня, и Балий стрелой помчался вперед.

– Он уехал в Уэльс один? – спросила Шарлотта. – Как ты мог допустить такую… такое безумство?

Магнус пожал плечами:

– Строптивый нрав Сумеречных охотников всем известен. И я, откровенно говоря, не очень понимаю ваших претензий. Я всю ночь провел в Библиотеке, дожидаясь, когда Уилл придет ко мне поговорить, но он так и не появился. В конце концов я уснул на главе «Бешенство и ликантропия[19]».

Шарлотта была расстроена, как никогда. Завтрак проходил мирно, отсутствие Уилла никого не удивило – все решили, что он у постели парабатая. И лишь когда ворвался Сирил, сообщивший, что из конюшни исчез Балий, поднялась тревога.

В углу Библиотеки они обнаружили спящего Магнуса. Когда Шарлотта разбудила его и спросила, где может быть Уилл, тот, не таясь, заявил, что юноша, по всей видимости, уехал в Уэльс, чтобы найти Тессу и вернуть ее домой. К его величайшему изумлению, Шарлотта, услышав это, пришла в ужас и тут же созвала в Библиотеке совещание, на которое было приказано явиться всем, кроме Джема. Пришел даже Гидеон, хромая и тяжело опираясь на трость.

– Кто-нибудь из вас знает, когда уехал Уилл? – спросила Шарлотта, встав во главе длинного стола, за которым разместились все остальные.

Сесилия сидела, скромно сложив перед собой руки, и с интересом разглядывала узор на ковре.