Механическая пустошь

Тальпа потупила взор и замолчала. А вот странник, напротив, не собирался потакать землероям.

— И кто же вынес подобный запрет? Случаем не Суховей?

Вопросы получились хлесткие, наполненные привычной для путника наглостью. Именно они и заставили рослого повнимательнее присмотреться к непрошенному гостю.

— Меня зовут Могер. Могер Рут. Мои предки — первые потомки Черепахи. И вот что я тебе скажу, чужак. Мне ужасно не нравится, когда такие как ты, касаются своим поганым языком нашей святыни.

Странник покачал головой — вроде как соглашаясь, а затем, откинув шляпу, тихо, но довольно четко произнес:

— Мое имя Дар. Дар из Грифа — второго крейсерского переселенца. Мои предки — первые перегрины пустынных земель, — пауза. — Но у меня существует и второе имя — Маршал. Мой отец Уильям Маршал был наречен правителем Верховного Рубежа.

Взгляд Могера приобрел оттенок любопытства. Впрочем, оно быстро исчезло под маской явного недоверия ко всему сказанному.

— Какие бы слова не сорвались с твоих губ, Дар Маршал, они не сотрут с тебя клеймо чужака. Поэтому расскажи-ка мне, Дар Маршал, какого хрена ты покинул свой родной Рубеж? И с какой целью проник Под-Панцирь?

— Мой Рубеж поглотил песок, если ты понимаешь о чем я веду речь, — спокойно сказал странник, и немного поразмыслив, добавил: — а здесь, я оказался совершенно случайно.

— Разве такие как ты верят в случайность? — удивился Могер.

— Ты прав, не верят.

— Тогда должна существовать определенная цель?

— Должна, но она мне еще не известна, — честно ответил Дар.

— Интересная позиция.

Странник коротко кивнул:

— Другой у меня не сыщется.

Могер задумчиво помял подбородок:

— И что же мне с тобой делать?

— Для начала проводить к старейшинам, а дальше посмотрим.

— К старейшинам? С какой стати? — брови Могера поползли вверх. — Ах да, по праву старшинства, — тут же догадался он. — Прости, чужак. Но ты живешь вчерашним днем. Только ведь он давно покрылся плесенью. Еще мои предки отринули устав поселенцев, уничтожив всякое упоминание.

Стражи переглянулись и попеременно кивнули, поддерживая старшего. Лицо Дара исказила недовольная улыбка.

— Бегать от прошлого бесполезно, — тихо произнес он. — Впрочем и забиться в сырую нору, тоже не вариант. Исполни мою просьбу, помоги своему народу. Обещаю, зла я не причиню, но и добра от меня не ждите.

— Тогда в чем смысл? — не понял Могер.

— Вы получите знания, что может быть ценнее, — объяснил Дар. — Но что бы я не произнес, выбор останется за вами.

— А если твой язык окажется лжив, как у гадюки? — нахмурился землерой.

Немного помедлив, Дар прищурился, но все-таки ответил:

— Твои старейшины не так глупы, как ты думаешь. Они поймут, что я вожу их за нос, не сомневайся в этом. И отплатят мне той же монетой.

Могер думал недолго. Немного постояла на месте, потом отошел в сторону и медленно двинулся в глубь коридора, над которым назидательно поблескивала информационная табличка: «В случае опасности, подумай о большинстве».

2

Существует множество эволюционных теорий. К примеру, Барвига Шеля, Емеля Горца или того же Ховроция Алтинского. Но так ли они правдивы? Ведь все научные труды твердят в один голос: человечество развивается плавно и равномерно не зависимо ни от каких условий, поскольку трепетно хранит и преумножает знания предков. Вранье, жалкое вранье! Развитие не может упрямо ползти вверх, потому как любой мир непредсказуем. Мир сомневается. Мир не подчиняется никаким математическим законам. Отсюда и возникают кривые, параболы, а иногда и настоящие эволюционные ямы. И здешний мир стал тому ярким примером. За какие-то двести лет, он с легкостью превратил потомков великих ученых, сумевших преодолеть звездное пространство, в кучку запуганных дикарей. Вернул их не просто на предыдущую ветвь развития, а откинул к самим истокам научного прогресса.

Остановившись у высокого металлического порога, Дар с интересом вгляделся в крупные, слегка одутловатые лица землероев. Большинство из них были очень низкого роста, с заметными уплотнениями в районе спины и непропорционально длинными руками — вытянутые кисти у многих достигали колен. Но главной отличительной чертой Черепашьего народы были все-таки глаза. Крупнее чем у обычного человека, с ярко-желтой радужкой по краям и изломом верхнего века, как у животного.

«Забившись в нору, вскоре сам станешь крысой», — говаривал учитель Берг. В этой бесконечном преследовании Дару ужасно не хватало его бесценных знаний. Но, увы, время не повернуть вспять, а мертвеца — не поднять из могилы.

— Червивое пристанище, — буркнул себе под нос странник и последовал за Могером.

Его слова так никто и не услышал: скорее всего, эти мысли так и остались в его голове. Кто-то бы назвал это проявлением психического расстройства. Но странник считал подобные закидоны обычным делом. Первые признаки недуга он ощутил после месячного перехода. Миновав Масляную пустыню Дар стал не только заговариваться, но и забывать что-то сказать. Не самая плохая привычка для здешнего мира, особенно когда каждый встречный может стать тебе врагом.